Стихотворения и поэмы - [98]

Шрифт
Интервал

тогда никто не одолеет их!»
Он говорил, что, кровью багровея,
всё льется слез народных океан:
«Рабочим безразлично, кто на шее,—
будь то немецкий или русский пан.
И тот и этот под завесой дыма
набил мошну огромную свою.
Одно лишь нам сейчас необходимо —
в свободы царство путь пробить в бою».
«Вот — цель! Ее лучами осиянный,
я твой навек, родной народ-титан!..»
И — крылья появились у Степана.
И — жизнь постиг по-новому Степан.
6
Та осень нам светло милела,
когда, пронзая даль до дна,
на крыльях Октября летела
свободы солнечной весна!
Лучами солнечного зова
сияла даль, ясней слезы…
И целовал Степан седого
шахтера в добрые усы.
Знамена, песни да объятья…
И сердцу дышится вольней.
И люди радостно, как братья,
шагали в даль цветущих дней.
Те дни забудутся едва ли.
Чтоб солнца пламень не погас,
его от бурь оберегали
и вся Отчизна, и Донбасс.
Всё казалось весною…
Новой силою крепки,
мимо шахты гурьбою
шли и шли горняки.
Пролетарская вахта,
многолюдный прибой.
Даже старая шахта
стала вновь молодой.
Руки в небо упруго
люд рабочий простер.
Обнимали друг друга
сталевар и шахтер.
Им, новейшим титанам,
тополя бьют челом…
И под стягом багряным
город в смычке с селом.
Вешним садом волнуясь
в свежей утренней мгле,
расцвела наша юность
на донецкой земле.
7
Навек исчез кошмарный мрак,
сияет солнечно судьба:
работай на себя, батрак,
трудись, рабочий, для себя!
Донецких вод блестит хрусталь,
росою светятся пути.
Звенит о наковальню сталь,
как сердце юное — в груди.
О, сколько в осени весны
Октябрьских памятных высот!
Не ведай, молот, тишины!
Народ грядущее кует.
Но небо ясное опять
заволокла завеса тьмы —
мечтает враг у нас отнять
всё, что в борьбе добыли мы.
Опять сгустились тучи злобы,
разбили взрывы тишину,
и самостийные холопы
германцу продали страну.
Кровь, как вода, струилась ало.
Изнемогая от оков,
душа народа проклинала
Петлюру, гетмана, панов.
Росли могилы, пули пели,
беда затмила белый свет:
враги патронов не жалели
для тех, кто юн, и тех, кто сед.
Но заковать народ крылатый
не в силах даже сталь штыков.
Бросала извергов расплата
в слепую тьму ночных шурфов.
«Вставай на бой, святой, желанный,
люд обездоленных земель!»
В засаде пуля партизана
свою отыскивала цель.
В ночи — то огненной, то синей —
орудья близкие слышны…
На помощь братской Украине
спешили русские сыны.
Посланцы Ленина! В ответе
за жизнь Отечества сполна…
Боженко, Щорс, Котовский —
эти легендой дышат имена.
Их всех, в любом живя былинно,
как солнце — в пламени луча,
объединило воедино
родное имя Ильича.
Казалось, даже поднебесье —
и то огнями расцвело,
когда вошли с веселой песней
освободители в село.
Но всё еще гроза пылала,
кипел народный океан…
Чтоб счастья каждому хватало,
ушел на битву и Степан.
8
Давно погасла красная калина,
укрыто снежной скатертью жнивье.
Давно ушла к петлюровцам Галина,
сам атаман — возлюбленный ее.
И цель ее чудовищная — кровью
залить восставший трудовой Донбасс.
Она своею собственной рукою
расстреливала пленников не раз.
Держалась, как могла, за Украину
помещиков, попов и кулаков,
за каждую отцову десятину,
удобренную потом батраков.
Петлюровские пушки наготове.
Галины сердце жаром обожгло:
ее отряд вот-вот затопит кровью
знакомое притихшее село.
Ударил залп, и эхом — крики: «Слава!» —
как будто небо вспорото клинком…
Но красная отчаянная лава
петлюровцам ответила огнем.
У старой шахты — сталь на сталь — столкнулись.
С буденовками встретились шлыки.
И вот уже хмельные пошатнулись
и наутек пустились казаки!
Их долго гнали… Очередью длинной
и пуль горячих и ядреных фраз…
И, раненая, в плен взята Галина.
«Доставить в штаб!» — Степану дан приказ.
Бой затих за горою.
Путь заснеженный крут.
По тропиночке двое
мимо шахты идут.
То — мелькнут за туманом,
то — окутаны мглой…
Тот, что сзади, — с наганом.
Без оружья — другой.
Это девушка. Косы
разметала в слезах.
Только ветром разносит
плач в холодных полях.
Над морозной равниной
колебался туман.
Возле шахты пустынной
думу думал Степан.
Уговоры и слезы
сердце юное рвут…
Снеговые заносы.
Ветра тягостный гуд.
Что ответить Галине?
Сердце любит, не лжет, —
очи, полные сини,
но сильнее — народ.
«Ты не сын Украины!..» —
закричала ему
и рванулась Галина
тенью черной во тьму.
«Стой!» — и вспышкой летучей
выстрел сумрак пронзил…
Над Галиною тучи
небосвод наклонил…
За горою, разбитый,
удирал атаман…
Возле шахты забытой —
ветер, снег и Степан…
И Степан, и Галина —
синеока змея.
«Пусть живет Украина
трудовая моя!»
9
Тогда Отчизна вражью рать крушила,
шла грозная гражданская война.
Семен Буденный, Климент Ворошилов
свои покрыли славой имена.
Звенят копыта мерзлою землею,
кидают искры огненным снопом.
Кто это в синем шлеме со звездою?
Степан летит на верном вороном.
А рядом с ним, душой сильны, красивы,
товарищи. Испытанный отряд.
Как ратоборцы древние России,
они степями черными летят.
Гремит: «Весь мир насилья мы разрушим!» —
рабочие идут с напевом тем.
Могучи мы содружества оружьем —
кто был ничем, тот нынче станет всем.
Спешили дни… Гроза вела Степана
по всем фронтам дорогами побед.
А после — Харьков, мирный, долгожданный,
рабфак и университет.
Не потонул он в огненных бурунах
и выстоял средь тысячи невзгод.
Так партия борцов растила юных,
чтоб жизнь творили, как хотел народ.
Тут не парты, не уроки

Еще от автора Владимир Николаевич Сосюра
Третья рота

Биографический роман «Третья Рота» выдающегося украинского советского писателя Владимира Николаевича Сосюры (1898–1965) впервые издаётся на русском языке. Высокая лиричность, проникновенная искренность — характерная особенность этого самобытного исповедального произведения. Биография поэта тесно переплетена в романе с событиями революции и гражданской войны на Украине, общественной и литературной жизнью 20—50-х годов, исполненных драматизма и обусловленных временем коллизий.На страницах произведения возникают образы современников поэта, друзей и недругов в жизни и литературе.


Рекомендуем почитать
Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)