Стихотворения и поэмы - [94]

Всё громче, громче боя звуки

свободы возвещают час.

И вот уже родные руки,

как братьев, обнимают вас,

вас, непокорных, чистых, юных,

прошедших тяжкие бои,

и беззаветно за Коммуну

сложивших головы свои,

и тех, кто в огненные ночи

врагом был смерти обречен,

кто снова свет узрел воочью,

бойцами красными спасен.

Мы — вы… Вы — вечного народа

частицы… В испытанья час

сквозь расстояния и годы

ваш голос долетел до нас.

Над миром ваши силуэты

рисует в звездах синева.

Вы нашей памятью согреты,

в нас ваша молодость жива.

Олег! В Кремле, под грохот боя,

под гул приветствий и речей,

уже тогда звезду Героя

вручили матери твоей.

Твою звезду… И слез тут мало,

что льются из моих очей.

Звезда, как сына взор, сияла

печальной матери твоей.

Звезда в сердцах людей, как пламя,

ее неугасимый свет

над теми, кто навечно с нами,

кого давно на свете нет.

Я вижу вас… Порою грозной

своей Отчизне вы клялись,

и очи ваши, словно звезды,

с огнями вечными слились.

Как будто гомон половодья

в притихшей горнице звучал…

И вот Осьмухин встал Володя

и звонким голосом сказал:

«В годину горя, в море крови

выходим мы на правый бой.

Но я не буду многословен,

скажу, как воин рядовой.

От сердца будет это слово:

чтоб настоящей силой стать,

я предлагаю Кошевого

руководителем избрать».

— «И я! И мы!» — звенит волною,

и словно в горницу вошла

весна и легкою рукою

по струнам звучным провела.

«Веди, Олег, нас! Пусть огнисто

сияют зори нам в пути,

чтоб ни единому фашисту

от нашей мести не уйти!

Веди бесстрашно в бой суровый,

мы верим, как один, тебе.

Мы жизнь свою отдать готовы

за волю в праведной борьбе!

На смертный бой, — все закричали, —

Отчизна нас благословит!»

И вдруг к приемнику припали…

«Москва, ребята, говорит!» —

воскликнула с волненьем Уля,

и радость плещет, как река.

И силу им в сердца вдохнули

слова Москвы издалека.

И «смерть немецким оккупантам!»

пророчит голос. Грозен он.

И черным гитлеровским бандам

конец бесславный предрешен.

Замолк приемник… У Олега

в глазах улыбка расцвела.

А за окном светилась Вега

и мать собранье стерегла.

Олега мать… А ночь пылает,

льют палачи невинных кровь…

Но не страшится, вражьи стаи,

вас материнская любовь!

Созвездья в небесах сияли,

и отползали тени прочь…

А мать на страже в темной шали

стояла, вглядываясь в ночь.

И тишина вокруг такая,

как будто никого в живых.

Лишь морок черный рассекают

свистки немецких часовых.

4

Тот, кто смел, опасность презирая,

все преграды приступом берет!..

Кто листовки, в форме полицая,

раздает шахтерам у ворот?

Он идет, уста сомкнув сурово,

злой погон врезается в плечо.

Только бьется сердце Кошевого

под чужим мундиром горячо.

Он шагает, осиянный солнцем,

сеет вести добрые кругом.

Узнают те вести краснодонцы,

сидя у приемников тайком;

и, хоть сразу не было сноровки,

комсомольцы в сумраке ночей

до утра печатают листовки

в тайной типографии своей.

Всполошились немцы в Краснодоне:

утром в день Седьмого ноября

в синем небе красные знамена

разгорелись ярко, как заря.

В знак того, что грозною стеною

близятся советские войска,

флаг над школой юноши рукою

водрузила партии рука.

И над садом флаги пламенели,

их Отчизна к звездам вознесла…

У шахтеров лица посветлели,

радость в каждом сердце расцвела.

И быстрей по жилам кровь струится,

и душа становится как сад,

детвора украдкой веселится,

и с надеждой матери глядят.

«Это наш Олег!» — рокочут дали.

«Это наш Олег!» — шумят поля.

«Наш Олег!» — грохочет в звоне стали,

«Наш Олег!» — ликует вся земля.

Да, Олег, и Громова Ульяна,

И Земнухов, и Тюленин с ним.

Это вся земля, в огне и ранах,

за свободу благодарна им.

Месть и смерть фашистскому отродью!

Нету вам пощады, палачи!

…На лице Осьмухина Володи

засияли вечности лучи.

За дымы пожаров, кровь и слезы,

мы за всё отплатим палачам!

Молодежь немецкие обозы

отбивает смело по ночам.

Пробирает страх фашистских гадов,

мстители народные встают,

часовых «снимают» возле складов

и муку голодным раздают.

«Это он!» — молву разносит ветер,

«Это он!» — шумит простор полей.

«Наш Олег!» — любовно шепчут дети

и сухие губы матерей.

«Близко наши… Бьют фашистов клятых!

В панике беснуются враги.

Гонят их советские солдаты,

слышны Красной Армии шаги!

К нам идет победа неуклонно,

сгинет время смерти и разрух».

Юные герои Краснодона

поднимают мучеников дух.

Вещей правдой те слова звучали,

звали к мести каждого борца,

и людей листовки согревали,

наполняли мужеством сердца.

Слыша гневом дышащие речи,

что подобны силе бурных рек,

расправляли труженики плечи

и шептали: «Это наш Олег!..»

«Наш Олег!» — гремела даль громами,

«Наш Олег!» — ей вторили ручьи,

вешними повеяло ветрами…

Это он, Олег, друзья мои!

Он идет… А даль в крови клокочет,

тучей скрыта неба синева.

Полнят гневом краснодонцам очи

из листовок жаркие слова:

«Враг бежит, оружие бросая,

не давайте роздыха ему!

Не страшитесь, люди, вражьей стаи,

не коритесь гнусному ярму!

Прячьте от захватчиков бесстыжих

всё добро! Чините вред врагам!..»

«Как я их, проклятых, ненавижу!» —

шепчет он… А вслед — разгульный гам,

смех и ругань пьяных чужеземцев…

Но к высотам ясным пронесет

он отвагу пламенного сердца,

чистоту, что дал ему народ.

Пронесет он душу комсомольца

сквозь расстрелы и сквозь смертный бой,

орлим взором глянет в очи солнца…

И Отчизна скажет: «Ты — герой!»