Стихотворения и поэмы - [115]

Шрифт
Интервал

Чтоб тень была и чтоб уютней было
И зеленей. А ты на пухлых грядках
Высаживала луковки тюльпанов
И те смешные корни, из каких
Чудесные выходят георгины.
Перекликались голоса соседей,
Веселые и дружные. Шумел
Зеленый поезд, увозя людей,
Разнеженных весной, такой погожей,
И песенкой про Галю молодую, —
В вагоне пела молодость сама.
Вдруг ранний мотылек замельтешился,
Как лепесток сухой. Бездумно сел
На яблоньку, которую сажал
В порядке шефства бодрый Копыленко,
И вновь снялся, испуганный Богданом
Иль Булькою, что в радости собачьей
Задорно лаяла на целый мир.
Тек влажный воздух, напоенный солнцем,
Ветрила туч качались в небесах,
И сердце ожидало…
                                Вдруг вдали
Почудился, а может в самом деле
Раздался звук. Я встрепенулся первый
И крикнул: «Гуси!» Вот уже видны
Родные птицы, вестники весны!
И все следят таким любовным оком
За клином птиц — там, на́ небе высоком,
И мысль одна переполняет всех:
В их гоготанье — дружный говор, смех,
Как тут, у нас!.. О гуси, прилетите,
Спуститесь к нам и нас с собой возьмите,
Земных детей!.. Да нет! Что проку в том!
Мой сад — пустыня, разорен мой дом!

>И обращаю я голос на запад, рдеющий за моим окном.

Пастушата босые
И девчонки в венках васильковых,
Матери, что детей на пороге встречали
С грушевой ложкой в доброй руке!
Кузнецы, хлеборобы,
Ученые и певцы,
Что из одной выходили хаты
На дороги, большие, как мир!
Испытатели и садоводы,
Что отважно и с толком
Перекраивали ризы земли
На свою и на нашу потребу!
Киев мой златолитный,
Смолистая тишь Ирпеня
И моей Романовки зори!
Реки, луга, поля и заводы,
Одушевленные смелым трудом!
Светлая келья моя
С многоголосьем излюбленных книг!
Портреты Шевченка и Руставели,
Пушкина бронзовый бюст,
Начинающих робкие письма!
И побеги, что я посадил
Вместе с моими друзьями!
Народа моего великая жажда,
Что вела на крутые вершины,
Пурпуровым засеянные маком
И увитые нетленными лаврами!
Кто всё это перечертил
Черно-кровавой чертой?
Кто кинул в хрустальную чашу рассвета,
Когда мое дитя
И тысячи наших невинных детей
Видели в утреннем сне
Сказку открытия стадиона, —
Кто кинул в эту прозрачную чашу
Черной отравы зерно?
Кто небо наше изрезал
Лиходейства кровавым ножом,
Кто землю нашу потряс,
Окаянный, грабительским громом?
Ежеминутно и ежесекундно
Слышу я хруст ребячьих костей
Под тяжелою лапою зверя.
Слышу предсмертные хрипы
Друга моего и моей сестры,
Матери друга и всех матерей,
Что в муках святых породили
Поколения нового радость.
Я вижу кроваво-отверстые рты
Замученных и повешенных,
Иссеченных и калеченых,
Слезных, кровных моих!
Украина!
Боль и счастье мое, Украина!
Дым пожаров твоих
Небо мира всего застилает!
Украина!
Серебристые плуги,
Серпы золотые,
Загорелые сильные руки!
Украина!
Перезвоны твоих наковален
И рассветных гудков перекличка!
Украина!
Песня, сердце мое, Украина!
Кто выбил окна в заснеженной школе,
Где наши вихрастые ребятишки
Склонялись лукаво и прилежно
Над тетрадками в синих обложках?
Кто впустил туда ветер, и холод, и смерть?
Кто проехал, безумный, колесами,
Как по нежным горячим телам,
По горячим и трепетным книгам?
Как могли не слыхать вы в тот миг,
Триумфаторы-звери,
Что до звезд и до самого солнца
Встало из-под колес тех проклятье
Сына кузнеца, и крестьянского сына,
И той, что смерть поборола
Слова своего бессмертною сталью?
Украина!
Проклятьем ты вся возгремела,
Гневом ты вся налилась,
Налилась до самого края, —
И твоя животворная жажда
Стала мщения жаждой святою!
Ты жива, Украина моя,
Ты жива в семье вольной, великой,
В светлом братстве народов навек
Октябрем воедино сплоченных,
Как сливает бушующий горный поток
Со спокойной степною рекой
Море в лоне своем неоглядном!
Ты жива в мускулистых руках трудовых,
Что руками солдатскими стали,
Ты жива, — ведь с тобою в бою,
Возглавляя всё братство народов,
Тот народ, что великого Ленина дал
Людям, планете!
Ты жива, Украина моя,
Ибо в говоре вод твоих чистых,
Ибо в шелесте нив твоих спелых
Недругу — смерть!
Ты жива, ибо в светлом Союзе,
Окрыленном Партии ветром,
Осиянном Партии солнцем,
Недругу — смерть!
Голос проклятия
От синего неба и синих цветов,
От доброго сердца, от искренних слов,
От вешнего поля и вешних садов,
Как дар, как удар наш, — примите проклятье!
От рук, что трудились на вспаханном лоне,
От наших рождений, от наших агоний,
От песен, от книг, от труда, от объятья —
             Проклятье, проклятье!
Нет кары, которой бы вас покарать,
На свете пушинки такой не сыскать,
Что камнем на совести бы не легла,
Когда б эта совесть вдруг в вас ожила!
И нету судьи, что хотя бы на время
Смягчил приговор ваш, несытое племя,
И нету руки равнодушной такой,
Что вам не хотела б отмстить за разбой!
Ведь трупы полегших в карающей сече
Ворье-воронье облетает далече.
Где крик душегуба навеки замолк —
Там воет неистово бешеный волк.
Вода вас не примет, земля не пригреет,
Лишь ветер могучий по свету развеет,
По дикой пустыне, по шири безводной,
Играючи, прах раскидает холодный.
От поля, от моря, от горных высот,
От дыма пожаров, что тмит небосвод,
От вдов, от сирот, от больных, от калек —
                Проклятье навек!

>И я вижу ее, вижу ту, к чьим натруженным ногам приносили поэты всего мира и всех веков самые дорогие свои дары. Вижу Мать.


Еще от автора Максим Фаддеевич Рыльский
Олександр Довженко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Полное собрание стихотворений

В. Ф. Раевский (1795–1872) — один из видных зачинателей декабристской поэзии, стихи которого проникнуты духом непримиримой вражды к самодержавному деспотизму и крепостническому рабству. В стихах Раевского отчетливо отразились основные этапы его жизненного пути: участие в Отечественной войне 1812 г., разработка и пропаганда декабристских взглядов, тюремное заключение, ссылка. Лучшие стихотворения поэта интересны своим суровым гражданским лиризмом, своеобразной энергией и силой выражения, о чем в 1822 г.


Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)


Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.