Стихотворения и поэмы - [9]

Шрифт
Интервал

Кровавые листы — их так любил поэт.
Народная слеза в осадок выпадает,
Народная тропа уходит на тот свет. 

[Октябрь 1993]

Последняя ночь

Я погиб, хотя ещё не умер,
Мне приснились сны моих врагов.
Я увидел их и обезумел
В ночь перед скончанием веков.
Верно, мне позволил Бог увидеть,
Как умеют предавать свои,
Как чужие могут ненавидеть
В ночь перед сожжением любви.
Жизнь прошла, но я ещё не умер.
Слава — дым иль мара на пути.
Я увидел дым и обезумел:
Мне его не удержать в горсти!
Я увидел сны врагов природы,
А не только сны моих врагов.
Мне приснилась ненависть свободы
В ночь перед скончанием веков.
Я услышал, как шумят чужие,
А не только говорят свои.
Я услышал, как молчит Россия
В ночь перед сожжением любви.
Вон уже пылает хата с краю,
Вон бегут все крысы бытия!
Я погиб, хотя за край хватаю:
— Господи! А Родина моя?! 

1993

Плач о самом себе

Ходило солнце высоко,
Всё отражалось в нём.
Мне было тяжко и легко
Светить его огнём…
Вещало сердце: мне дано
Идти во глубь глубин,
Где было знание одно
И был язык один.
Но потемнела жизнь моя,
Душа и плоть моя!
Темнее только мать-земля,
Сырая мать-земля.
Ещё как будто не зарыт
Лежу во тьме степей.
Далёкий колокол звонит
Из-под моих ногтей.
Натянут креп ночного дня,
Так пусто и мертво.
Пришли народы на меня,
Не видя ничего.
В гробу откроются глаза,
Блестя в последний раз.
Моя тяжёлая слеза
Покатится из глаз.
И встанет Солнце высоко
У гроба моего.
И спросит тихо и легко:
— Ты плачешь… Отчего?
— О Солнце Родины моей,
Я плачу оттого,
Что изо всех твоих лучей
Не стало одного.

1993

Превращение Спинозы

Смотрел загадочно Барух,
Шлифуя линзы быта,
Как пауки ловили мух
В углах звезды Давида.
Из всех её шести углов,
Из тупиков унылых
Собрал философ пауков
И в банку поместил их.
Друг друга жрали пауки.
Задумался философ.
Но были мысли далеки
От мировых вопросов.
Нюх щекотал кровавый дым -
Паучий бой кончался.
В нечистой склянке перед ним
Один паук остался.
Была разгадка так близка.
Философ не сдержался
И превратился в паука,
И в банке оказался.
Остался жив один из двух,
Один пожрал другого.
Но знать, кто был из них Барух,
Нет смысла никакого. 

1993

Заклятие в горах

Когда до Бога не дойдёт мой голос
И рухнет вниз с уступа на уступ,
Тогда пускай в зерно вернётся колос
И в жёлудь снова превратится дуб.
Иному человечеству приснится,
Как вдаль бредёт мой распростёртый труп —
А на одной руке растёт пшеница,
А на другой — шумит могучий дуб. 

1994

В день рождения

Горит свеча в созвездье Водолея.
А на земле идут мои века,
Напоминая, что душа Кощея
От самого Кощея далека.
Я одинок, я жду освобожденья,
Как хвост кометы, жизнь свою влача.
Мне всё темней в день моего рожденья,
Всё громче Богу молится свеча. 

11 февраля 1995

Сербская песня

Как случилось, как же так случилось?!
Наше солнце в море завалилось.
Вспомню поле Косово и плачу,
Перед Богом слёз своих не прячу.
Кто-то предал, ад и пламень лютый!
В спину солнца нож вонзил погнутый.
Кто нас предал, жги его лют пламень!
Знает только Бог и Чёрный камень.
И наутро над былой державой
Вместо солнца нож взошёл кровавый.
Наше сердце на куски разбито,
Наше зренье стало триочито:
Туфлю Папы смотрит одним оком,
Магомета смотрит другим оком,
Третьим оком — Русию святую,
Что стоит от Бога одесную…
Бог высоко, Русия далёко,
Ноет рана старая жестоко.
В белом свете всё перевернулось,
Русия от Бога отвернулась.
В синем небе над родной державой
Вместо солнца всходит нож кровавый.
Я пойду взойду на Чёрну гору
И всё сердце выплачу простору.
Буду плакать и молиться долго,
Может, голос мой дойдёт до Бога.
Может, ангел плюнет в очи серба,
Его душу заберёт на небо. 

1995

Дни очарования

На гребне славы, а быть может, смерти
Я получил цветок в простом конверте —
Один цветок, и больше ничего,
И даже неизвестно — от кого.
Хотел узнать — напрасная попытка.
Жена сказала: — Это маргаритка. —
Цветок засох, я выбросил его.
Он для меня не значил ничего.
О чём я думал в этой жизни бренной?!
О времени, о смерти, о Вселенной?
Не знаю, после вспомню. А теперь
На странный стук я открываю дверь.
Я дверь открыл на волю провиденья
И замер от немого удивленья.
И надо же! Передо мной она!
Поклонница зазнобная. Одна
Из тех, кто просит в дни очарованья
Сперва вниманья, а потом свиданья.
Поклонницы, что вьются возле нас,
Всегда урвут свой заповедный час.
Они летят на имя человека,
Как мошки на огонь, — и так от века.
— Вадим! —
Вадим Петрович — это я.
Она со мной на «ты». Ну и змея.
Быть может, Томас Вульф писал ужасно,
Но этот тип изобразил прекрасно.
— Позволь войти! —
Я вижу: это страсть,
Тут можно под влияние подпасть.
— Да как вас звать? — спросил её сердито.
— Ах, да! — она смутилась. — Маргарита! —
И засмеялась: — Есть такой цветок… —
Конечно, есть… Как позабыть я мог!
На всякий случай я сказал: — Входите.
Но у меня жена. Не подводите.
— Не подведу! — вошла в мой кабинет,
И мы расположились тет-а-тет.
Зацвёл цветок: слова и звуки, звуки.
Не разговор, а слуховые глюки.
Всё об искусстве — и глаза, и грудь.
Всё обо мне, о Пушкине чуть-чуть.
Глаза блестят, и нечто в них мелькает,
Но что она в искусстве понимает?
На истину копнул разок, другой
И понял, что она ни в зуб ногой.
Зато какими сыпала словами,
Зато какими двигала бровями!
Но несмотря на брови и восторг,
Я заскучал: глазами морг да морг.

Еще от автора Юрий Поликарпович Кузнецов
Наш Современник, 2007 № 02

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Николай и Мария

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наш Современник, 2004 № 01

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наш Современник, 2002 № 02

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


После вечного боя

Новую книгу известного русского поэта Юрии Кузнецова составили стихи, написанные в последнее время, а также те, которые поэт по разным причинам не мог опубликовать в застойные годы. Вошли в книгу и такие широко известные произведения Ю. Кузнецова, как «Петрарка» и «Похождения Чистякова», а завершают ее стихи, созданные по мотивам Байрона, Китса, Рембо, Мицкевича.


Тропы вечных тем: проза поэта

В настоящем томе впервые собраны не только все известные произведения художественной прозы Юрия Кузнецова — рассказы, повесть «Худые орхидеи», очерк о Литературном институте, но также и вся публицистика поэта, его критические статьи, авторские предисловия к книгам стихов, дневниковые записи (включая пересказ собственных снов), фрагменты и замыслы так и не созданных произведений, интервью, отзывы и рецензии, стенограммы публичных выступлений, письма.Многие из материалов (в том числе сохранившиеся страницы автобиографической повести «Зелёные ветки» и целый ряд дневниковых записей) публикуются впервые.