Стихотворения и поэмы - [8]

В воздухе стоймя летел мужик,

Вниз глядел и очень удивлялся

И тому, что этот мир велик,

И тому, что сам не разбивался.

Так-то так. Но он не знал того,

Пролетая над частями света,

Что таким представила его

Дикая фантазия поэта.

Между тем поэт о нём забыл:

Голова на выдумки богата,

А мужик летит среди светил,

И, пожалуй, нет ему возврата.

1990

Струна

В землю белый и красный легли,

Посылая друг другу проклятья,

Два ствола поднялись из земли

От единого корня, как братья.

В пыль гражданская распря сошла,

Но закваска могильная бродит.

Отклоняется ствол от ствола,

Словно дьявол меж ними проходит.

Далеко бы они разошлись,

Да отца-старика по наитью

Посетила счастливая мысль —

Их связать металлической нитью.

Слушай, слушай, родная страна,

В грозовую ненастную пору,

Как рыдает от ветра струна

И разносится плач по простору.

В ясный день не рыдает она,

И становятся братья родными.

И такая стоит тишина,

Словно ангел витает над ними.

1990

Возвращение

Шёл отец, шёл отец невредим

Через минное поле.

Превратился в клубящийся дым -

Ни могилы, ни боли.

Мама, мама, война не вернёт…

Не гляди на дорогу.

Столб крутящейся пыли идёт

Через поле к порогу.

Словно машет из пыли рука,

Светят очи живые.

Шевелятся открытки на дне сундука -

Фронтовые.

Всякий раз, когда мать его ждёт, -

Через поле и пашню

Столб клубящейся пыли бредёт,

Одинокий и страшный.

?

Двое

Где-то в поезде ехали двое,

Невпопад говорили, и вдруг

Я словечко услышал такое -

До сих пор пресекается дух.

Глянул: бабка над внуком рыдала

И рыданьем баюкала слух.

— Кто тут был?

— Никого не бывало… -

До сих пор пресекается дух.

И словечко-то, право, пустое,

И расслышал его я не так:

— В этом мире погибнет чужое,

Но родное сожмётся в кулак.

Стихи 1991–1998

Молчание Пифагора

Он жил и ничего не мог забыть,

Он камень проницал духовным зреньем.

Ему случалось человеком быть,

И божеством, и зверем, и растеньем.

Свои рожденья помнил с оных пор

И в нескольких местах бывал он разом.

Река встречала: — Здравствуй, Пифагор! —

Он проходил: — Прощай, мой бывший разум!

Он в тишине держал учеников

И вёл беседы только через стену.

И измышлял для будущих веков

Мусическую стройную систему.

Он говорил: — Она должна звучать,

Но тайно, как община на Востоке. —

Об истине предпочитал молчать,

Но позволял окольные намёки:

«Не спорь с народом. Слово нагишом

Не выпускай: его побьют камнями.

Живой огонь не шевели ножом:

Он тело Бога. Не любись с тенями…»

Он толковал на берегу морском,

Где волны отливали синим светом:

— Мы промолчать не можем обо всём,

Так помолчим хотя бы вот об этом!

Он ставил точку в воздухе, как рок:

— Вот точка духа. Вот его основа!

Всё остальное мировой поток,

То бишь число. А посему ни слова!..

Он этим ничего не утвердил

И в прошлый раз на берегу пустынном,

Когда он треугольник начертил:

— Вот красота! Тут множество в едином.

Безмолвствует такая красота,

Она не для обычного сознанья.

Он первым из людей замкнул уста

И сей завет назвал щитом молчанья.

Своим молчаньем он сказал о том,

Что истина рождается не в спорах.

Но многие философы потом

Жизнь провели зазря в словесных орах.

Есть немота, по ней легко узнать

В любой толпе иного человека:

Он хочет что-то важное сказать,

Его душа немотствует от века…

Река времён всё помнит и шумит,

Безмолвствует и спит река забвенья,

Одна река мерцает и дрожит,

Другая — тень застывшего мгновенья.

Какие прошумели племена

На берегу печали и раздора!

Какие пролетели времена

Над златобедрым прахом Пифагора!

Великая любовь не говорит,

А малая хохочет и болтает.

Великая печаль не голосит,

А малая и ропщет и рыдает.

Любовь слила два сердца — взор во взор,

Они молчат на берегу пустынном.

Ни слова, о, ни слова, Пифагор,

О красоте, чья двойственность в едином!

У вечного покоя не шумят,

А для других стоят в молчанье строгом.

Не просто так покойники молчат,

А чтоб душа заговорила с Богом.

Затишье перед битвой чутко спит,

Безмолвье после битвы спит глубоко.

Душа живая около молчит,

А души мёртвых… те молчат далёко.

Бывало, в бой стеной молчанья шли:

Ни голоса, ни выстрела, ни звяка.

Психической атаку нарекли.

Психея, ты молчишь? Твоя атака!

Ты помнишь зал? Беспечный бал гремел.

Но ты вошла — и все как онемели.

И кто-то молвил: «Ангел пролетел!»

Не только ангел. Годы пролетели!..

Молчанье — злато, слово — серебро,

А жизнь — копейка с мелким разговором.

Silentium! Вытряхивай добро,

Сдавай бутылки вместе с Пифагором!

Когда молчать преступно, то умри,

Не покупай народного вниманья!

В речах вождей блистает изнутри

Дешевая фигура умолчанья.

Что шепчет демон, ухо щекоча?

Откуда в слабой женщине болтливость?

Где кротость духа? Где его свеча?

Шумит свобода. Где её стыдливость?..

Вперёд, вперёд! Веди, угрюмый стих!

Веди меня по всем камням-дорогам

К безмолвью просветлённых и святых,

Обет молчанья давших перед Богом.

Веди в подвалы вздыбленных держав,

Где жертвы зла под пытками молчали;

Ни истины, ни правды не предав,

Они самозабвенно умирали.

Замри, мой стих!.. Безмолвствует народ

В глухой долине смуты и страданья.

И где-то там, из мировых пустот,

Очами духа светит щит молчанья. 

1991

*silentium — лат. "молчание"

Осенняя годовщина

Октябрь уж наступил…

А. Пушкин

С любовью к Октябрю Россия увядает,

Она жива сегодня, завтра нет.

Зажги свечу и плачь!.. Уж роща отряхает