Стихотворения и поэмы - [6]

«Все мы братья, — сказали враги, -

Но расходятся наши круги,

Между нами великая бездна».

Но сложили, что нужно, в суму.

Он кивнул и вернулся во тьму.

Кто он? Имя его неизвестно.

Отправляясь к заклятым врагам,

Он пошёл по небесным кругам

И не знал, что достоин бессмертья.

В этом мире, где битва идей

В ураган превращает людей,

Вот она, простота милосердья!

1984

Заклинание

Мир с тобой и отчизна твоя!

Покидая родные края,

Ты возьми и моё заклинанье.

В нём затупятся молнии лжи,

В нём завязнут чужие ножи,

Что готовят тебя на закланье.

Все проклятья в него упадут,

Все подводные камни всплывут,

Все летящие пули застрянут.

Волчьи ямы, что роют тебе,

И провалы на горной тропе

Зарубцуют слова и затянут.

Все рогатки оно разогнёт,

Глаз дурной на себя отведёт,

Упасёт от ловушки и яда,

От великих и малых когтей,

От земных и небесных сетей:

Всё возьмёт на себя, если надо.

А когда ты вернёшься домой

И пойдёшь по дороге прямой,

С двух концов подожги заклинанье –

И сгорит твоя верная смерть,

А на пепел не стоит смотреть,

Чёрный пепел развеет дыханье.

1984

Мужик

Птица по небу летает,

Поперёк хвоста мертвец.

Что увидит, то сметает.

Звать её — всему конец.

Над горою пролетала,

Повела одним крылом —

И горы как не бывало

Ни в грядущем, ни в былом.

Над страною пролетала,

Повела другим крылом —

И страны как не бывало

Ни в грядущем, ни в былом.

Увидала струйку дыма,

На пригорке дом стоит,

И весьма невозмутимо

На крыльце мужик сидит.

Птица нехотя взмахнула,

Повела крылом слегка

И рассеянно взглянула

Из большого далека.

Видит ту же струйку дыма,

На пригорке дом стоит,

И мужик невозмутимо

Как сидел, так и сидит.

С диким криком распластала

Крылья шумные над ним,

В клочья воздух разметала,

А мужик невозмутим.

— Ты, — кричит, — хотя бы глянул,

Над тобой — всему конец!

— Он глядит! — сказал и грянул

Прямо на землю мертвец.

Отвечал мужик, зевая:

— А по мне на всё чихать!

Ты чего такая злая?

Полно крыльями махать.

Птица сразу заскучала,

Села рядом на крыльцо

И снесла всему начало —

Равнодушное яйцо.

1984

Отповедь

Что за племя на свет народилось?

Не прогнать и собакой цепной.

Обделила их Божия милость,

Так желают урвать от земной.

Раз поэт, открывай свою душу.

Те стучатся, а эти стучат

И трясут мою славу, как грушу.

— Кто такие? — Свои, — говорят.

Кроме наглых надежд и тумана,

Ни крестов, ни кустов, ни идей.

Ах вы голые карлы обмана,

Постыдились хотя бы людей!

Плащ поэта бросаю — ловите!

Он согнёт вас до самой земли.

Волочите его, волочите,

У Олимпа сшибая рубли.

Вон отсель поперечно-продольно,

Проходимцы души и дорог.

Не хочу. Презираю. Довольно

Обивать мой высокий порог.

1985

* Что тебе до семейных измен? *

Что тебе до семейных измен?

Что тебе до разорванных звеньев?

Что тебе до обрушенных стен?

Что тебе до летящих каменьев?

Горный воздух так чист и глубок,

И леса обступают огулом.

Посмотри на бегущий поток,

Он живёт своей силой и гулом.

Он поток. Он ломает хребты

И летящих камней не боится.

Он зажмёт им орущие рты,

Он обточит им грубые лица.

Он шумит про своё и ничьё,

Он уходит в открытое море,

Где купается имя твоё

И гуляет душа на просторе.

? (1980-85)

* Не поминай про Стеньку Разина *

Не поминай про Стеньку Разина

И про Емельку Пугача.

На то дороженька заказана

И не поставлена свеча.

Была погодушка недоброю,

Ты наломал немало дров.

И намахался ты оглоблею

Посереди родных дворов.

Уж нет дворов — одни растения,

Как будто ты в краю чужом

Живешь, и мерзость запустения

Разит невидимым козлом.

Куда ты дел мотор, орясина?

Аль снес за четверть первача?

И все поешь про Стеньку Разина

И про Емельку Пугача.

Трудись, душа ты окаянная!

Чтобы когда-нибудь потом

Свеча горела поминальная

Во граде Китеже святом.

1986

Портрет учителя

Он истину мира сего

Принёс на ладони тебе:

«Не мысли другому того,

Чего не желаешь себе».

Он светло-рус, и мягко бьёт о плечи

Его волос струящийся потоп,

И чист его широкий светлый лоб,

И нет на нём морщин противоречий;

Темней волос его прямые брови,

Его глаза невыразимы в слове,

Как будто небеса глядят на вас,

Чуть подняты обочья синих глаз,

И глубину ресницы оттеняют;

Едва заметно скулы проступают,

А плавный нос ни мягок и ни груб,

Усы не закрывают полных губ,

Густая борода невелика,

Слегка раздвоена на подбородке.

Высок и прям. Его издалека

Народы узнавали по походке.

Он исходил и Запад, и Восток,

И Юг, и Север вдоль и поперёк.

Две бездны разом видел он во мраке:

И солнце и луну. И на песке

Порой чертил пространственные знаки

И после их сметал в глухой тоске.

Ученики, предавшие его,

Такое действо посчитали странным

И, потаясь, спросили: — Отчего

Не пишешь ты на чём-то постоянном?

И слово указательным перстом

Он начертал на воздухе пустом.

И вспыхнуло, и засияло слово,

Как молния… И молвил он сурово:

— Вот ваше постоянное. Вот то,

Чего не может вынести никто.

Покоя нет: вы грезите покоем,

А силы тьмы вокруг теснятся роем.

Три битвы, три войны идут от века.

Одна идёт, сокрыта тишиной,

Между свободной волей человека

И первородно-личною виной.

Вторая битва меж добром и злом,

Она шумит по всем земным дорогам.

А третья — между дьяволом и Богом,

Она гремит на небе голубом.

В душе и рядом бьётся тьма со светом,

И первый крик младенца — он об этом.

Раскаты грома слышатся в крови,

Но говорю вам: истина в любви.

Не ждите чуда, не просите хлеба.