Стихотворения и поэмы - [6]

Как первая слеза…

И глухарь,

Кудесник бородатый,

Закрывает желтые глаза.

Из дремотных облаков исторгла

Яркий блеск холодная заря

И звенит,

Чумная от восторга,

Зоревая песня глухаря.

Счастлив тем,

Что чувствует и дышит,

Красотой восхода упоен, —

Ничего

Не видит и не слышит,

Ничего

Не замечает он.

Он поет листву купав болотных,

Паутинку,

Белку

И зарю,

И в упор подкравшийся охотник

Из берданки бьет по глухарю.

Может, также

В счастья день желанный,

В час, когда я буду петь, горя,

И в меня

Ударит смерть нежданно,

Как его дробинка —

В глухаря.

1938

Остановка у Арбата

Профиль юности бессмертной

Промелькнул в окне трамвая.

М. Голодный

Я стоял у поворота

Рельс, бегущих от Арбата,

Из трамвая глянул кто-то

Красногубый и чубатый.

Как лицо его похоже

На мое — сухое ныне!

Только чуточку моложе,

Веселее и невинней.

А трамвай — как сдунет ветром,

Он качнулся, уплывая.

Профиль юности бессмертной

Промелькнул в окне трамвая.

Минут годы. Подойдет он —

Мой двойник — к углу Арбата.

Из трамвая глянет кто-то

Красногубый и чубатый,

Как и он, в костюме синем,

С полевою сумкой тоже,

Только чуточку невинней,

Веселее и моложе.

А трамвай — как сдунет ветром,

Он промчится, завывая…

Профиль юности бессмертной

Промелькнет в окне трамвая.

На висках у нас, как искры,

Седина блестит сверкая:

Наша молодость, как выстрел,

Прогремела замирая.

Вот и станут старше дети,

Встретят жизнь, как мы когда-то.

Но останется на свете

Остановка у Арбата,

Где, ни разу не померкнув,

Непрестанно оживая,

Профиль юности бессмертной

Промелькнет в окне трамвая!

1939

Зимнее

Экой снег какой глубокий!

Лошадь дышит горячо!

Светит месяц одинокий

Через левое плечо.

Пруд окован крепкой бронью,

И уходят от воды

Вправо — крестики вороньи,

Влево — заячьи следы.

Гнется кустик на опушке,

Блещут звезды, мерзнет лес.

Тут снимал перчатки Пушкин

И усы крутил Дантес.

Раздается на полянках

Волчьих свадеб дальний вой.

Мы летим в ковровых санках

По дорожке столбовой.

Ускакали с черноокой

И — одни. Чего ж еще?

Светит месяц одинокий

Через левое плечо.

Неужели на гулянку

С колокольцем под дугой

Понесется в тех же санках

Завтра кто-нибудь другой?

И усы ладонью тронет,

И увидит у воды

Те же крестики вороньи,

Те же заячьи следы?

На березах грачьи гнезда

Да сорочьи терема…

Те же волки, те же звезды,

Та же русская зима!

На погост он мельком глянет,

Где ограды да кусты,

Мельком глянет,

Нас помянет:

Жили-были я да ты!..

И прижмется к черноокой

И задышит горячо.

Глянет месяц одинокий

Через левое плечо.

1939

Зяблик

Весной в саду я зяблика поймал.

Его лучок захлопнул пастью волчьей.

Лесной певец, он был пуглив и мал,

Но, как герой, неволю встретил молча.

Он петь привык лесное торжество

Под светлым солнышком на клейкой ветке…

Нет! Золотая песенка его

Не прозвучит в убогой этой клетке!

Горсть муравьиных лакомых яиц

Не вызвала его счастливой трели.

В глаза ручных моих домашних птиц

Его глаза презрительно смотрели.

Он все глядел на поле за окном

Сквозь частых проволок густую сетку,

Но я задернул грубым полотном

Его слегка качавшуюся клетку.

И чувствуя, как за его тюрьмой

Весна цветет все чище, все чудесней, —

Он засвистал!.. Что делать, милый мой?

В неволе остается только песня!

1939

Пластинка

Когда я уйду,

Я оставлю мой голос

На черном кружке.

Заведи патефон,

И вот

Под иголочкой,

Тонкой, как волос,

От гибкой пластинки

Отделится он.

Немножко глухой

И немножко картавый

Мой голос

Тебе прочитает стихи,

Окликнет по имени,

Спросит:

«Устала?»

Наскажет

Немало смешной чепухи.

И сколько бы ни было

Злого,

Дурного,

Печалей,

Обид, —

Ты забудешь о них.

Тебе померещится,

Будто бы снова

Мы ходим в кино,

Разбиваем цветник.

Лицо твое

Тронет волненья румянец,

Забывшись,

Ты тихо шепнешь:

«Покажись!..»

Пластинка хрипнет

И окончит свой танец,

Короткий,

Такой же недолгий,

Как жизнь.

1939

Осенняя песня

Улетают птицы зá море,

Миновало время жатв,

На холодном

Сером мраморе

Листья желтые лежат.

Солнце спряталось за ситцевой

Занавескою небес,

Черно-бурою лисицею

Под горой улегся лес.

По воздушной

Тонкой лесенке

Опустился

И повис

Над окном —

Ненастья вестник —

Паучок-парашютист.

В эту ночь

По кровлям тесаным,

В трубах песни заводя,

Заскребутся духи осени,

Стукнут пальчики дождя.

В сад,

Покрытый ржавой влагою,

Завтра утром выйдешь ты

И увидишь

За ночь

Наголо

Облетевшие цветы.

На листве рябин продрогнувших

Заблестит холодный пот.

Дождик,

Серый

Как воробышек,

Их по ягодке склюет.

1940

Уголек

Минуют дни незаметно,

Идут года, не спеша…

Как искра, ждущая ветра,

Незримо тлеет душа.

Когда налетевший ветер

Раздует искру в пожар, —

Слепые люди заметят:

Не зря уголек лежал!

1941

Следы войны

Следы войны неизгладимы!..

Пускай окончится она, —

Нам не пройти спокойно мимо

Незатемненного окна!

Юнцы, видавшие немного,

Начнут подтрунивать слегка,

Когда нам вспомнится тревога

При звуке мирного гудка.

Счастливцы! Кто из них поверит,

Что рев сирен кидает в дрожь,

Что стук захлопнувшейся двери

На выстрел пушечный похож?

Вдолби-ка им — как трудно

   спичка

Порой давалась москвичам

И отчего у нас привычка

Не раздеваться по ночам?

Они, минувшее не поняв,

Запишут в скряги старика,

Что со стола ребром ладони

Сметает крошки табака.

1941

Архимед

Нет, не всегда смешон и узок

Мудрец, глухой к делам земли:

Уже на рейде в Сиракузах

Стояли римлян корабли.

Над математиком курчавым

Солдат занес короткий нож,

А он на отмели песчаной