Стихотворения и поэмы - [33]

Изюма и целительного корня;

Но если им судьба – еще покорней —

На ярмарке, среди толпы крестьян

Вмещать полфунта тыквенных семян

Иль прочего, кому чего угодно,

И ради прихоти чужой свободно,

Как скатерть-самобранка, предлагать

Любую вещь, – я бы дерзнул назвать

Сии листы универсальным томом,

Что способом, доселе незнакомым,

Вобрал все то, что человек постиг,

И стал Пандектой, сиречь, книгой книг.

Герои, мир спасая от напасти,

Давали разрубить себя на части.

Злодеи шли, во искупленье зол,

От Палача к Анатому на стол.

Так миру послужи и ты; для Лорда,

Что золотые на кон мечет гордо,

Пойдут на фишки целые тома;

А нам – клочка от твоего ума,

Листка довольно, чтобы за игрою

С друзьями вечер скоротать порою.

Кто может залпом проглотить сей труд? —

Ведь не из бочек, а из кубков пьют.

Врач добрый завернет в тебя пилюли,

Солдат – пороховой заряд для пули:

Пусть будущие критики, корпя,

Вновь складывают по частям тебя;

Пускай литературные пираты

Помучатся, ища листки разъяты.

Немало их, я думаю, пойдет

На склейку в корешок и в переплет

Других томов, – напрасная интрига

Веков завистливых! – ведь эта книга —

Подобье книг Сивилиных; цена

Частям и целому у ней одна.

Но, каюсь, не по мне такой напиток,

И хмеля в нем, и пены преизбыток.

Тебе я вновь бы здравье возгласил —

Но голова кружится, нету сил…

Послания

МИСТЕРУ К<РИСТОФЕРУ> Б<РУКУ>

Достойный друг мой! В странствиях соскучась,

Вдали от той, кого боготворил,

И от тебя, – я сделался уныл

И сетую на собственную участь.

Но счастлив я, двойной разлукой мучась,

Что дальний путь души не охладил,

Что не скудеет дружбы славный пыл

И страсти изнурительной живучесть.

Увы! Хоть я покинул Госпожу

И свет полдневный, ею посрамленный,

И друга, – отправляясь в край студеный,

Любовью я, как паром, исхожу;

И все снега и льды в пустыне стылой

Я растоплю… Все, кроме сердца милой!

МИСТЕРУ С<ЭМЮЭЛУ> Б<РУКУ>

О, странник мой, отплывший в добрый час

Под парусами разума и чувства

По морю знаний к берегам Искусства,

К сокровищам, что скрыты там от глаз!

Стремясь вперед вдоль новых побережий,

Не позабудь проведать те края,

Где бьет из гор кастальская струя:

Там запасешься ты водою свежей.

Нет, я не тщусь речами притянуть

К себе младую душу, как сирены

Иль новый ваш схизматик вдохновенный, —

Я говорю, чтоб воздух всколыхнуть:

Затем, что, искорку в тебе почуя,

Раздуть огонь поэзии хочу я.

МИСТЕРУ Б.Б

Святую жажду знаний, милый друг,

Ужели впрямь не утолил еще ты

И разума не переполнил соты

Сладчайшей квинтэссенцией наук?

Тебя, как сосунка, отнять бы, право,

От Кембриджа, кормилицы твоей:

Давно пора тебе в кругу друзей

За томом том жевать закон и право!

Не то придется – уж не обессудь —

Как мне, на склоне дня с натугой браться

За дело, что по утренней прохладце

Давно бы кончить… Так, сбираясь в путь,

Иной все тянет с выездом до ночи,

А там в потемках гонит что есть мочи.

МИСТЕРУ Б.Б

Коль с Музой нынче ты живешь в ладу

И вы, друг дружку заключив в объятья,

Плодитесь, – вас не стану отвлекать я

И в грех отца семейства не введу.

Моя же Муза развелась со мною,

Найдя, что к ней я сильно поостыл;

Коль так, не след, а впрочем, нет и сил

Второй обзаводиться мне женою.

Вот почему не сыщешь, как ни жаль,

Материи ты в рифмах этих квелых:

Без матери на свет я произвел их.

Плодами вдохновенья их едва ль

Сочтут, – вот разве ты их не прогонишь,

Но примешь и как должно узаконишь.

МИСТЕРУ И.Л

Блажен тот край, где скрылось божество,

Где ныне Солнце сердца моего;

За ним вослед и Лето скрылось прочь,

В двухмесячную погрузив нас ночь, —

И лишь неволей возвратясь домой,

Пылает, злится и грозит чумой.

Твой Север Югом стал, с тех пор как там

Она гостит, а наш – не Юг, а срам.

Тоскует сердце и скулит, как пес,

Чтоб в жертву Солнцу ты его принес.

Вот, шлю его тебе: ты там в Раю,

Спаси же друга и любовь мою.

Да будет тучен злак в твоих лугах,

Скотина пусть растет, как на дрожжах;

Да будет рощ твоих зеленый лист

Кудряв, – а если нужно, золотист;

Да принесут тебе по двойне в срок

Овечки; да обскачет твой конек

Соседских; да вовек не станет твой

Сын пасынком или жена – вдовой;

И да хранит тебя Небес броня;

Лишь молви ей словечко за меня.

МИСТЕРУ И.Л

Ты, первый из оставшихся друзей,

Что вписаны в реестр души моей

И шлют приветы – из родного ль края

Иль с берегов Секваны и Дуная, —

Ты, словно Лету, переплыл свой Трент

И всех нас позабыл в один момент.

Нет! Мало, из супружеских объятий

С утра восстав, предаться без изъятий

Всем сельским радостям: есть, пить, скакать,

Блюсти хлеба, стада, во всё вникать —

И вновь на брачное вернуться ложе.

Ведь надо ж и друзьям, и Музе тоже

Час уделить: ужель, тебя даря

Любовью и стихом, мы с ней старались зря?

МИСТЕРУ Т.В

Привет тебе, певец, душа живая!

Давно мне люб твой негасимый жар,

А пуще – быстрый ум и щедрый дар,

Которым я дивлюсь не преставая.

Иных поэтов речь перед твоей —

Хрип старческий иль жалкий писк детей.

Как с ясным полднем сумеркам унылым,

Тягаться им с тобою не по силам.

Коль вправду людям слаще и милей

Чужая зависть, а не состраданье —

Я твой завистник; ты ж, сие посланье

Прочтя, меня, напротив, пожалей:

Я безобразен волею Природы,

Фортуною записан в нищеброды,

Теперь же, пред ученостью твоей —

Я, ко всему, бездарный дуралей.

Как жаль, что скромность, модную отраву,