Стихотворения и поэмы - [25]

Лишь оттого, что так она красива?»

И юной прелести ли это знак,

Что ты не ладишь с правдою никак?

Ты думаешь, что небо глухо, слепо

И с рук сойдет тебе обман нелепый?

Ужель все клятвы – дымка над водой,

Что ветер вдаль уносит за собой?

Иль в женском знойно-ледяном дыханье

Нам жизнь и смерть предречены заране?

И кто бы вообще подумать мог,

Что нежных слов струящийся поток

И вздохи, что навек сердца скрепляют,

И сотни клятв, что слезы исторгают,

И сладость поцелуев на устах, —

Что все это блаженство – только прах?

Ты в долг брала, чтоб откупиться штрафом?

О да, теперь я думаю со страхом,

Что все ты говоришь наоборот,

И ложь твоя меня уж не проймет.

Хоть женщины стремятся к наслажденьям,

Тебя одну считал я исключеньем!

Любимая, хоть ревность жжет мне грудь,

Я сам тебя влеку на страшный путь…

Но верю, что скорее в небосводе

Погаснет солнце, смерть неся природе,

Скорее реки потекут назад

Иль Темзу летом льды загромоздят,

Скорей изменится земли движенье,

Чем ты свое изменишь поведенье.

Но кто же тот, кому, не чая зла,

Доверить наши тайны ты могла?

Из-за него теперь пришлось нам туго,

Мы сгоряча во всем виним друг друга.

Кому-то наши речи и сейчас

Доносит он, подслушивая нас.

Пусть, заклеймен проклятьем окаянным,

Он бродит Каином по дальним странам,

И пусть его преследует нужда,

Изобретательная, как всегда,

Пусть от него любой отводит взоры,

Пусть сам он изнывает от позора,

Пусть Бога отвергая, он живет,

И в муках, нераскаянный, умрет.

Пусть волки это сердце растерзают,

Пусть коршуны глаза повыдирают,

Пусть кабаны кишки его сожрут,

А злой язык пусть вороны склюют,

И пусть грызут дворцовые собаки

Его застывший труп, сшибаясь в драке!

Теперь конец проклятьям! Пусть любовь

Во мне, как пламя, возникает вновь,

И в этом верном рыцарском служенье

Пусть днями станут краткие мгновенья.

Так радует художника всегда

Не результат, а самый ход труда.

С тех пор, как ты любовь мне подарила,

Я стал хвалить все то, что ты хвалила:

Попав на пьесу или маскарад,

Актерам тем же был я хлопать рад,

Но, слово дав себе держаться скромно,

Вдруг в дерзости срывался неуемной.

И постепенно стал я понимать,

Что, как недуг, любовь легко поймать.

Мы дорожим как высшим счастьем ею:

Найти легко, а сохранить труднее.

В одно мгновенье ты любовь зажег,

А как сберечь потом на долгий срок?

ГОСПОЖЕ ПЕРЕД РАЗЛУКОЙ

Свиданьем первым, сведшим навсегда,

Желаньями, что вспыхнули тогда,

Надеждами без утоленья, всею

Решимостью, которую имею,

Взаимностью – и памятью о днях

Гонений, о ловушках, о врагах —

Молю тебя бесслезно… Но во имя

Любви, не уничтоженной ни злыми

Наветами, ни яростью отца,

Во имя клятв, которым нет конца,

Я заклинаю, я переклинаю

Все наши клятвы прежние… Я знаю:

Преступней, чем уехать одному,

Я поступлю, коль в путь тебя возьму,

Ведь путь опасен. Не скорби душою —

Не будь пажом, останься госпожою.

Останься госпожой, благослови

Меня в дорогу манием любви

И знай, что даже смерть нас не сумеет

Разъединить: душа к душе приспеет.

Ведь красота не обуздает шквал,

Любовь не усмирит девятый вал,

Не сможет нежность укротить Борея, —

Припомни, как погибла Орифея, —

Он в клочья растерзал ее, любя.

Воистину безумие – тебя

Опасности подвергнуть понапрасну.

В разлуке – души слитны и согласны.

Пойми, как простодушен твой расчет:

Наряд пажа, как раз наоборот,

Лишь привлечет вниманье к стройной стати,

Столь женственной и в юношеском платье.

То будет не обман – самообман.

Болван, как он ни вырядись, – болван;

В миг полного затмения Селена

Селеною пребудет неизменно.

Французы – мастера таких затей,

Хлыщи, хамелеоны всех мастей,

Развратники, венерики, притворы —

Разоблачат неловкого актера

И ни на шаг проходу не дадут.

А итальянцы, как известно, чтут

И мальчиков – лишь были бы смазливы.

Как содомиты, бросятся ретиво

На ангела… Голландец пристает

К кому угодно, если перепьет,

А пьян он вечно. Как унять злодея?..

Останься! Англия – вот галерея

Для медленных прогулок той, что ждет,

Когда Господь на небо призовет.

Мои удачи пусть почаще снятся

Тебе в такие ночи, но бояться

Огласки, как и прежде, ты должна.

Ни похвала, ни брань мне не нужна,

Публичных славословий иль проклятий

Я не хочу! И не сгоняй с кровати

Служанку диким воплем: ох! ох! ох!

Любимый рухнул на альпийский мох!

Ограблен! ранен! схвачен в плен и пытан!

Таких речей итог давно испытан:

Накликаешь! Решит Зевес, что мне

В былом – любви достаточно вполне.

РАЗНООБРАЗИЕ

Я в небе измененья наблюдаю,

А сам разнообразье отвергаю

И не делю со многими любовь…

Но только новизна волнует кровь.

Ведь солнце, золотой властитель света,

Преображая тусклые предметы,

По зодиаку движется вперед

И, кончив старый, входит в новый год.

Вселенная подвластна измененью:

Лишь в нем одном источник наслажденья

Прозрачнее всего реки поток,

Где он широк и путь его далек,

Пруд может быть приятною картиной,

Но он гниет и зарастает тиной.

Не говорите мне, друзья, о ней,

Что лишь она достойна быть моей.

Ее желанной сделала природа,

Пожалуй, для всего мужского рода, —

Я первый бы презреньем заклеймил

Того, кто бы ее не полюбил,

Я жизнь готов отдать, в любви сгорая,

Но, как хотите, я не понимаю,

Зачем служить я должен лишь одной,

Не смея и помыслить о другой?

Нет, мне не по душе закон такой!

Я белокурой нынче околдован,