Стихотворения и поэмы - [41]

Стальные вихри. Орудийный гром.

Бьют наши автоматы впереди.

Взвивайся, знамя, и гори огнем,

С победами на запад нас веди!

Боец на площади пустой встает,

Снимает вещевой мешок с плеча,

Торжественно оттуда достает

Припрятанный платок из кумача.

Увидев красный флаг издалека,

На площадь собирается народ,—

Как майский мак, на острие штыка

Сверкает знамя красное! Вперед!

1943

Перевод М. Зенкевича

65. ЭПИЗОД

Взревут свирепо маленькие птицы

И ринутся грозе наперерез

В пороховые тучи и в зарницы,

В кривые трассы огненных завес.

Холодный ветер яростно протрубит.

Качнется поле. Сдвинется река.

Веретено стального «ястребка»

Сквозь облака отдушину прорубит.

И синева заплещет под винтом,

Вся в пламени грохочущего боя.

И выплывет нежданно под тобой

Крыло врага, клейменное крестом.

Тогда сломай привычный ход полета.

И бой узлом виражным завяжи.

И на гашетку пальцы положи.

И бей очередями с разворота.

Сбей высоту и падай, как обвал,

И, замаскировавшись облаками,

Вновь поверни горячими руками

Упругий, неподатливый штурвал.

И выровняй, оглохнувши от грома,

Свою машину в облачной тени.

И, скорчившись в кабине, дотяни,

Дожми до своего аэродрома.

Откинь рывком прозрачное забрало.

Окинь друзей тревожные ряды.

Скажи сестре: «Хорошая, воды!»

И улыбнись блаженно и устало.

И к тишине прислушайся. Идут

По циферблату маленькие стрелки.

Тик-так, тик-так — как отзвук перестрелки.

Не минуло и двадцати минут.

1943

Перевод А. Межирова

66. ХАРЬКОВ

Здесь каждая стена — свидетель славы,

Здесь каждый дом — родной, любимый, свой.

Кровавых лап немецких след кровавый

Со стен своих святых навеки смой!

Везде еще чернеют вражьи трупы,

И где-то рядом длится жаркий бой.

Но праздника серебряные трубы

Уже гремят победно над тобой.

Священны вы, победных труб раскаты.

Ваш вещий голос юношески нов.

Вас слышат Минск, и Киев, и Карпаты,

И Черноморье, и высокий Львов…

Тебе открылся свет освобожденья,

Хотя еще гремит орудий гром.

Ты был борцом, не знавшим примиренья,

Был пленником, но вовсе не рабом…

Ты ведал горе и не знал покоя,

Ты был всегда на истинном пути

И ждал прихода воинов-героев,

Ты знал: они не могут не прийти.

Они прошли по огненному полю,

А воля их сильна — прочней, чем сталь.

И с харьковского неба солнце воли

Всей Украине озаряет даль.

Ты поднял ныне красные знамена,

Их правда проверялась на крови.

Своих сынов ты знаешь поименно —

На новый подвиг их благослови.

Мужай в борьбе, и в гордости, и в чести.

Мы шли к тебе, родимый. Мы пришли.

Сияй звездой в немеркнущем созвездье

Свободных городов родной земли.

1943

Перевод Л. Озерова

67. ЗНАМЯ ПОБЕДЫ

Еще снаряды рвутся за холмами

И, вскрикнув, навзничь падают дома,

Еще смердит в обуглившейся яме

Горячая, удушливая тьма.

Дымится камень, кровью обагренный.

Куски железа скручены в узлы.

Но город вольный и непокоренный

Уже встает из пепла и золы.

Проносят через взорванную площадь

Сооруженный наскоро плакат.

И он в руках наряженных девчат

Живым и теплым пламенем полощет.

На неостывшей танковой броне

Лежат цветы, взращенные в печали,

Которыми танкистов на войне

Спасенные встречали и венчали.

Труба играет впереди полков

Железный марш великого похода,

С ним в Харьков для народа и веков

Навеки возвращается свобода.

Марш кличет в бой: полки идут на бой,

В незыблемом строю на подвиг бранный.

И харьковских дивизий ветераны

Несут на запад стяг бессмертный свой.

1943

Перевод А. Межирова

68. ПАМЯТИ ВАТУТИНА

Он вел полки под Белгородом в бой,

С ним были у Чернигова солдаты,

Обученные в школе боевой.

И по его приказам встали в строй

Победные, прославленные даты.

Он вел полки у Киевских высот,

В боях за гордый город златоглавый,

В борьбе за исстрадавшийся народ,

Как большевик, как воин-патриот,

Солдат свободы, доблести и славы.

Он вел полки в сраженья за Днепром,

В лесах Волыни, на Карпатских склонах,

Солдатский путь, отважному, знаком:

Житомир, Луцк и Корсуньский разгром.

И снова пламя славы на знаменах.

Горынь и Смотрич. Обожженный Львов.

Холодный блеск штыков у горизонта.

И в боевых порядках, меж полков,

Неколебим, спокоен и суров

Испытанный военачальник фронта.

В глаза победе властно он взглянул

И сердцем ощутил ее начало.

И, как воитель, победив, уснул.

И, становясь в почетный караул,

Его бессмертьем Родина венчала.

1943

Перевод А. Межирова

69–75. КИЕВСКИЕ ЭТЮДЫ

1 НА ЛЕВОМ БЕРЕГУ

Струи тумана — дымчатые стяги —

Проплыли, низко зыблясь, вдоль земли,

И видны стали кручи и овраги

За тихой мглой днепровской — там, вдали.

Седые склоны в ризах древней славы,

Былинами воспетые холмы

Безмолвно ждали, скорбно величавы,

И перед ними преклонились мы.

Над пепелищами Левобережья,

Над кровью нив сквозь черный дым войны

Узрели мы, чуть свет блеснул, забрезжа,

Дома, холмы, святыни старины.

Как дети, молча, в горести сердечной

Мы всматривались в материнский лик,

Когда твой образ, город вековечный,

Бессмертно юный, вновь для нас возник.

Обитель предков! Ты, благословляя,

Взывала к нам, сияя за Днепром,

Невзгоды темной пленница святая,

Кровавым осененная венцом.

Клуб ржавый гари, тяжкий и косматый,

Зловеще виснет над челом твоим:

Там пламя свищет, рыщет враг проклятый,

Палач хохочет и рокочет дым.

Я знаю: счастье к нам опять вернется.

Дерзай, мужайся, радуйся, светлей!

Но никогда на сердце не сотрется