Стихотворения и поэмы - [40]

Умри — а не уйди! Умри — а стой!

«Я выстою! Я должен! Я не струшу!»

Он насмерть стал — на грозную черту.

Путей назад не ведал он отныне.

Он в землю вгрызся — в прахе и в поту —

На смертный бой за волжскую твердыню.

Как сказочные витязи войны,

В огне, в дыму, в железной буре дикой

Стоят богатыри Руси Великой

И Украины дорогой сыны.

Казах, грузин, татарин — с ними рядом

Узбек, таджик, башкир и белорус,—

Стеной они стоят под Сталинградом,

Стена стальная — дружба и союз!

Шухматов, Субка, Тургунов, Болото,

Мосияшвили, Павлов и Скляров,—

Сияй для всех племен и языков

Величие простых сынов народа!

Их тысячи и тысячи. Они

Без страха и смятенья шли сквозь пламя

В тягчайшие у Сталинграда дни,

Гордились мы своими земляками.

С неисчислимым полчищем врагов

Они сражались, юны и могучи.

Над Волгою — за киевские кручи,

На сталинградских улицах — за Львов.

Они в огне неслыханных боев,

Сыны всего Союза-исполина,

Боролись и за нашу Украину,

За волю, счастье, жизнь и честь ее.

Так в стойкости победа вырастала,

Так в обороне натиск родился,

И воин в подвиг воплотить клялся,

Что партия исполнить наказала.

Наказ разил, учил и призывал,

И вдохновлял сердца, и силой полнил.

Боец стоять поклялся — и исполнил.

Боец пошел — и нечисть растоптал.

Над городом свободным, над домами

Разрушенными грохот битв затих.

И красное заполыхало знамя

Над миром, на пожарищах святых.

Солдаты, черный пот с лица стирая,

На запад уж глядели. Там, вдали,

Вставал Донбасс и без конца, без края

Поля родимой, ждущей их земли.

Их призывал простор днепровский синий,

Играло море серебром волны.

Сиял им Киев — древняя святыня

Для всех народов, всех людей страны.

Им чудились Днестра живые воды,

Заоблачный в Карпатах перевал…

Над Сталинградом гордо засиял

Для Украины светлый день свободы!

1942

Перевод В. Державина

63. ЗОВ

Сквозь рев огня, сквозь свист и скрежет стали,

Сквозь взрывы битв, сквозь грохоты боев,

Сквозь дрожь земли, сквозь дым и пламя далей

Мы слышим зов — то Украины зов;

То над могилой дочери любимой,

Повешенной фашистским палачом,

Ее отец, печалью одержимый,

Взывая к мести, говорит: «Мы ждем!»

То страждущая мать, воздевши руки,

Благословляет храбрых сыновей,

Чтоб отплатили палачам за муки

И слезы украинских матерей;

То слышен голос девушки унылой —

Печальной жертвы вражеской тюрьмы:

«Приди, хороший мой, терпеть нет силы,

Спаси, освободи — в неволе мы!»

То весть к отцу от сына полетела,

То внуку дед, скорбя, известье шлет:

«Фашистский пес терзает наше тело,

Фашистский ворон нам глаза клюет»;

То кличут наших городов руины,

То пепел наших сел заговорил,

То к нам взывают мертвые равнины

И тысячи поруганных могил:

Доколе будет омрачен наш Киев

И Днепр, горящий ярче серебра,

Проклятой тенью двух скрещенных змиев —

Презренным знаком вражьего тавра?

Нет, не владеть фашистам нашим Львовом,

Не будет их карательный отряд

Шнырять и рыскать по густым дубровам,

По перелескам и лугам Карпат!

Гуцульская трембита не устанет

Трубить, зовя на подвиг, на борьбу,

Чтоб все родные братья, все славяне

Призывную услышали трубу.

Недолго ждать! Мы слышим эти зовы,

Они к великой мести нас зовут,

И мы идем — воинственны, суровы,—

Наш праздник настает! Нам править суд!

Идем на зов. И матерей встречаем,

Зовущих на борьбу своих детей.

Мы через труп врага переступаем.

Фашистский труп — не лучший ли трофей!

Заря зажглась, и сумрак не у власти.

Как солнце, встала доблестная рать,

И в степь выходят сеятели счастья

Свои святые зерна разбросать.

Чтоб Украина светом озарилась,

Чтоб до краев был полон наш сусек,

Чтоб солнце благостное отразилось

На вольных водах украинских рек,

Чтоб братьев всех — участников похода,

Как прежде, Киев в дни торжеств встречал

И триумфальной музыкой звучал

Свободный гимн свободного народа!

1943

Перевод Н. Ушакова

64. ЗНАМЯ НА ШТЫКЕ

Он первый пробежал холмом крутым,

В вишневых черных зарослях залег,

Молчал и слушал. Смертью пахнул дым,

Дурманил травяным настоем лог.

Еще разрывы мин взрывали склон

И танк немецкий лязгал за мостом,

Но близкую победу видел он

В своем тяжелом подвиге простом.

Земля отцов и дедов, их могил,

Земля его потомков и детей,—

Он полз по ней и, прижимаясь, рыл

Ее под громом вражьих батарей.

И вот дополз не раненый, живой,

Боец упорный, смелый, и на миг

К земле, в весенний прелый перегной.

Всем телом яростным своим приник.

А где-то рядом стукнул пулемет.

Хлестнул свинцом и замолчал в кустах.

Боец привстал, подался вдруг вперед,

Взмахнул рукою. Смертоносный взмах.

Удар. Огонь. Осколков злобный свист,

И прокатилась гулкая волна.

На кучу дымных желтых гильз фашист

Упал мешком зеленого сукна

И, на убитого не поглядев,

Взведя винтовку меткую свою,

Боец понес на запад правый гнев,

Чтоб покарать и отомстить в бою.

В развалинах, в пожарищах, в дыму

Встает село родное перед ним,—

Но как скорее передать ему

Весть радостную пустырям глухим,

Чтоб вышли все из ям и погребов,

Чтоб дети из потемок поднялись,

Взглянули бы на первоцвет лугов,

На голубую солнечную высь,

Чтоб люди знали, что вернулись к ним

Весна и радость, дружба и тепло,

Что с Первым мая, с солнцем золотым

Пришел их воин в черное село?

То праздник Мая в музыке войны,

В симфонии победной канонад

Вошел в село. Труби, трубач весны,

Советский, метко пущенный снаряд!