Стихотворения - [9]

И с жаром героя он в бой устремился;

И кровь от обеих сторон полилась;

И бились отважно славяне с врагами;

И пал Святослав под мечами врагов.

И князю-герою главу отрубили,

И череп стянули железным кольцом…

И вот на порогах сидят печенеги,

И новая чаша обходит кругом…

Начало 1830-х годов

НОЧЬ НА РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО [41]

Светлое небо покрылось туманною ризою[42] ночи;

Месяц сокрылся в волнистых изгибах хитона[43] ночного;

В далеком пространстве небес затерялась зарница;

Звезды не блещут.

Поля и луга Вифлеема[44] омыты вечерней росою;

С цветов ароматных лениво восходит в эфир дым благовонный;

Кипарисы курятся.

Тихо бегут сребровидные волны реки Иордана;

Недвижно лежат на покате стада овец мягкорунных;

Под пальмой сидят пастухи Вифлеема.

Первый пастух

Слава Седящему в вышних пределах Востока!

Не знаю, к чему, Нафанаил, а сердце мое утопает в восторге;

Как агнец в долине, как легкий олень на Ливане[45], как ключ Элеонский[46], —

Так сердце мое и бьется, и скачет.

Второй пастух

Приятно в полудни, Аггей, отдохнуть под сенью Ливанского кедра;

Приятно по долгой разлуке увидеться с близкими сердцу;

Но что я теперь ощущаю… Словами нельзя изъяснить…

Как будто бы небо небес в душе у меня поместилось;

Как будто бы в сердце носил я всезрящего бога.

Первый пастух

Друзья! воспоем Иегову[47],

Столь мудро создавшего землю,

Простершего небо шатром над водами;

Душисты цветы Вифлеема,

Душист аромат кипариса;

Но песни и гимны для бога душистей всех жертв и курений.

И пастыри дружно воспели могущество бога

И чудо творений, и древние лета…

Как звуки тимпана[48], как светлые воды — их голоса разливались в пространстве.

Вдруг небеса осветились, —

И новое солнце, звезда Вифлеема, раздрав полуночную ризу небес,

Явилась над мрачным вертепом,

И ангелы стройно воспели хвалебные гимны во славу рожденного бога,

И, громко всплеснув, Иордан прокатил сребровидные воды…

Первый пастух

Я вижу блестящую новую звезду!

Второй пастух

Я слышу хвалебные гимны!

Третий пастух

Не бог ли нисходит с Сиона[49]?..

И вот от пределов Востока является ангел:

Криле[50] позлащены, эфирный хитон на раменах[51],

Веселье во взорах, небесная радость в улыбке,

Лучи от лица, как молнии, блещут.

Ангел

Мир приношу вам и радость, чада Адама!

Пастухи

О, кто ты, небесный посланник?.. Сиянье лица твоего ослепляет бренные очи…

Не ты ль Моисей[52], из Египта изведший нас древле

В землю, кипящую млеком и медом?

Ангел

Нет, я Гавриил[53], предстоящий пред богом,

И послан к вам возвестить бесконечную радость.

Свершилась превечная тайна: бог во плоти днесь явился.

Пастухи

Мессия[54]?.. О радостный вестник, приход твой от бога!

Но где, покажи нам, небесный младенец, да можем ему поклониться?

Ангел

Идите в вертеп Вифлеемский[55].

Превечное слово, его же пространство небес не вмещало, покоится в яслях.

И ангел сокрылся!

И пастыри спешно идут с жезлами к вертепу.

Звезда Вифлеема горела над входом вертепа.

Ангелы пели: «Слава сущему в вышних! мир на земли, благодать в человеках!»

Пастыри входят — и зрят непорочную матерь при яслях,

И бога-младенца, повитого чистой рукою Марии,

Иосифа-старца, вперившего очи в превечное слово…

И пастыри, пад, поклонились.

1834

МОЛОДОЙ ОРЕЛ [56]

Как во поле во широком

Дуб высокий зеленел;

Как на том дубу высоком

Млад ясен орел сидел.

Тот орел ли быстрокрылой

Крылы мочные сложил.

И к сырой земле уныло

Ясны очи опустил.

Как от дуба недалеко

Речка быстрая течет,

А по речке по широкой

Лебедь белая плывет.

Шею выгнув горделиво,

Хвост раскинув над водой,

Лебедь белая игриво

Струйку гонит за собой.

«Что, орел мой быстрокрылой,

Крылья мочные сложил?

Что к сырой земле уныло

Ясны очи опустил?

Аль не видишь — недалеко

Речка быстрая течет,

А по речке по широкой

Лебедь белая плывет?

Мочны крылья опустились?

Клёв ли крепкий ослабел?

Сильны ль когти притупились?

Взор ли ясный потемнел?

Что с тобою, быстрокрылой?

Не случилась ли беда?»

Как возговорит уныло

Млад ясен орел тогда:

«Нет, я вижу: недалеко

Речка быстрая течет,

А по речке по широкой

Лебедь белая плывет.

Мочны крылья не стареют;

Крепкий клёв не ослабел,

Сильны когти не тупеют,

Ясный взор не потемнел.

Но тоска, тоска-кручина

Сердце молодца грызет,

Опостыла мне чужбина,

Край родной меня зовет.

Там в родном краю приволье

По поднебесью летать,

В чистом поле на раздолье

Буйный ветер обгонять.

Там бураном вьются тучи;

Там потоком лес шумит;

Там дробится гром летучий

В быстром беге о гранит.

Там средь дня, в выси далекой

Тучи полночья висят;

Там средь полночи глубокой

Льды зарницами горят.

Скоро ль, скоро ль я оставлю

Чужеземные край?

Скоро ль, скоро ль я расправлю

Крылья мочные мои?

Я с знакомыми орлами

Отдохну в родных лесах;

Я взнесусь над облаками,

Я сокроюсь в небесах».

1834 (?)

РУССКАЯ ПЕСНЯ [57]

Уж не цвесть цветку в пустыне,

В клетке пташечке не петь!

Уж на горькой на полыне

Сладкой ягодке не зреть!

Ясну солнышку в ненастье

В синем небе не сиять!

Добру молодцу в несчастье

Дней веселых не видать!

Как во той ли тяжкой доле

Русы кудри разовью;

Уж как выйду ль в чисто поле

Разгулять тоску мою.

Может, ветер на долину

Грусть-злодейку разнесет;

Может, речка злу кручину

Быстрой струйкой разобьет.

Не сходить туману с моря,

Не сбежать теням с полей,

Не разбить мне люта горя,

Не разнесть тоски моей!