Стихотворения - [11]

И горечь долгия разлуки,

Судьбой положенной для нас.

К чему роптать? Закон небесный

Нас к славной цели предызбрал,

И он же нам в стране безвестной

Ту цель в рассвете указал.

Какая цель! Пустыни, степи

Лучом гражданства озарить,

Разрушить умственные цепи

И человека сотворить;

Раскрыть покров небес полночных,

Богатства выспросить у гор

И чрез кристаллы вод восточных

На дно морское кинуть взор.

Послушать тайные сказанья

Лесов дремучих, скал седых

И вырвать древние преданья

Из уст курганов гробовых;

Воздвигнуть падшие народы,

Гранитну летопись прочесть

И в славу витязей свободы

Колосс подоблачный вознесть.

В защиту правых, в казнь неправым

Глагол на Азию простерть,

Обвить моря, орлом двуглавым

И двинуть в них и жизнь и смерть.

Такая цель! Мой друг, ужели,

Себе и чести изменив,

Мы отбежим от славной цели

И сдержим пламенный порыв!

Ужель, забыв свое призванье

И охладив себя вконец,

Мы в малодушном ожиданье

Дадим похитить свой венец?

Нет! нет! Пока в нас сердце дышит, —

Пока струится жар в крови, —

Ничто, ничто да не подвижет

Святой и доблестной любви!

Сомненья робкие подавим,

Явим величье древних дней,

И козням зла противпоставим

Всю силу твердости своей.

Великим трудностям — терпенье;

Ошибкам — первые плоды;

Толпе насмешливой — презренье,

Врагам — молчанье и труды.

Желанье славы есть уж слава;

Успех достойно превознесть;

Но кто ж дерзнет исхитить право

Героя падшего на честь?

Но кто ж дерзнет клеймом бесчестья

Его паденье запятнать,

И в то же время низкой лестью

Успех злодейства увенчать?

Влеченью высшему послушны,

Мой друг, оставим малодушных

С их целью жизни мелочной,

С самолюбивым их расчетом —

Изнемогать под вольным гнетом

И смыться темною волной.

Не охладим святого рвенья;

Пойдем с надеждою вперед.

И если… пусть! Но шум паденья

Мильоны робких потрясет.

1835

ЖЕЛАНИЕ [65]

Чу! Вихорь пронесся по чистому полю!

Чу! Крикнул орел в громовых облаках!

О, дайте мне крылья! О, дайте мне волю!

Мне тошно, мне душно в тяжелых стенах!

Расти ли нагорному кедру в теплице,

И красного солнца и бурь не видать;

Дышать ли пигаргу[66] свободно в темнице,

И вихря не веять и тучи не рвать?

Ни чувству простора! Ни сердцу свободы!

Ни вольного лёту могучим крылам!

Все мрачно! Все пусто! И юные годы

Как цепи влачу я по чуждым полям.

И утро заблещет, и вечер затлеет,

Но горесть могилой на сердце лежит.

А жатва на ниве душевной не зреет,

И пламень небесный бессветно горит.

О, долго ль стенать мне под тягостным гнетом?

Когда полечу я на светлый восток?

О, дайте мне волю! Орлиным полетом

Я солнца б коснулся и пламя возжег.

Я б реял в зефире, я б мчался с грозою

И крылья разливом зари позлатил;

Я жадно б упился небесной росою

И ниву богатою жатвой покрыл.

Но если бесплодно страдальца моленье,

Но если им чуждо желанье души, —

Мой гений-хранитель, подай мне терпенье,

Иль пламень небесный во мне потуши!

1835, октябрь

ПЕСНЯ ОТРОКА

(из либретто оперы «Страшный меч») [67]

В небе морок, в сердце горе!

Что мне делать? Как мне быть?

Я пойду ль на сине море

С ним кручину разделить.

Там на береге зеленом,

Над широкою волной,

Поклонюсь ему поклоном

И спрошу его с тоской:

«Море! Море! Ты волнами

Весь мир божий обтекло;

За какими берегами

Вечно на небе светло?»

1835

ПЕСНЯ СТАРИКА ЛУКИ

(Из драматической повести «Фома-кузнец») [68]

Вдоль по улице широкой

Молодой кузнец идет;

Ох, идет кузнец, идет,

Песню с посвистом поет.

Тук! Тук! Тук! С десяти рук

Приударим, братцы, вдруг.

Соловьем слова раскатит,

Дробью речь он поведет;

Ох, речь дробью поведет,

Словно меду поднесет.

Тук! Тук! и пр.

Полюби, душа Параша,

Ты лихого молодца;

Ох, лихого молодца,

Что в Тобольске кузнеца.

Тук! Тук! и пр.

Как полюбишь, разголубишь,

Словно царством подаришь;

Ох, уж царством подаришь,

Енералом учинишь.

Тук! Тук! и пр.

1835

«Вступая в свет неблагодарный…» [69]

Вступая в свет неблагодарный

И видя скорби, я роптал;

Но мой хранитель светозарный

Мне в утешение сказал:

«Есть два сопутника меж вами,

Они возьмут тебя в свой кров,

Они усыплют путь цветами,

Зовут их — дружба и любовь».

И я с сердечною тоскою

Пошел сих спутников искать…

Один предстал ко мне с тобою,

Другого, может, не видать.

1835

СЕМЕЙСТВО РОЗ [70]

Элегия

на смерть двух девиц-сестер, которые утонули в Неве. Одна из них была уже помолвлена

Видали ль вы в долине сокровенной,

В тени склонившихся над озером берез,

Могильный холм — приют уединенный

Семейства мирного пустынных милых роз?

Волна прозрачная, любуясь их красою,

Лелеет на груди трепещущей своей,

И резвый мотылек — любимый гость полей —

Летит к ним отдохнуть полдневною порою

В сиянье радужных огней.

Вечерний ветерок, играя их кудрями,

Когда свершается торжественный закат,

Несется медленно над светлыми полями

И веет сладкий аромат.

Забытые в глуши, под ясным неба сводом,

Любимцы солнцевы — из крова своего

Они любуются блистательным восходом

И тихим шелестом приветствуют его.

Заря вечерняя, светило дня скрывая

За рубежом далеких синих гор,

Встречает их прощальный взор,

Дарит улыбкою последней, догорая.

И в час безмолвия таинственных ночей,

Родными ветвями соплетшися игриво,

Они покоятся счастливо

На лоне матери своей…

Не страшны бури им: в сени гостеприимной

Они защищены от бурь и непогод.

Затмится ли когда небес лазурный свод

Грядами тучи дымной;

Промчится ли борей