Стихи в переводе Сергея Торопцева - [21]

Ты — наш Ма Лян, семейный Белобровый[255].

Нет строк про мост у моря у меня,

Да и про мост над речкой нет ни слова[256].

Когда еще тебя увижу я?

Разлуки обрывают наши встречи.

Ну, а пока цветистая ладья

Плывет меж табунов в златых уздечках.

Мы — Фениксы с горы Цанъу с тобой,

Сидим на разных ветках Древа яшмы[257],

И путь свой каждый выбирает свой,

За край небес ты улетишь однажды,

Увидишь даль, что поглощает свет.

И пусть в осенней тьме дрожат гориллы,

С волною я пошлю тебе привет,

Чтоб знал ты — брата сердце не забыло.

755 г.

Плыву вниз по реке Линъян в уезде Цзин до затона Няньтань

На берегах Няньтань щебечут птицы,

Мартышек на горах неперечет,

Так снежной пеною волна вихрится,

Что средь камней речных застрял мой челн.

А лодочники с длинными шестами

Ведут здесь лодки днями и ночами.

755 г.

Плыву вниз по ручью Гаоси от горы Линъян к заводи Люцэ у Трехвратного пика

Над заводью навис Трехвратный пик,

За валом вал стремятся по Люцэ,

Скала — что тигр, среди камней притих,

Поток — что хвост дракона, сжат в кольце.

Не Цилилай[262], конечно, но не хуже!

Быть может, здесь уду закинуть нужно?

755 г.

Смотрю на гору Айвы

Восходит день за днем светило,

И птицы прячутся к закату…

Тоска скитальца прихватила

У этих склонов кисловатых.

755 г.

Провожаю Туна, чаньского Учителя, возвращающегося в Обитель Отрешенности в Наньлине

Обитель Отрешенности я знаю,

Сколь много дивных мест на склонах сих,

В горах Лангунов цитрус[265] прорастает,

Сосна Бэйду[266] стоит у врат глухих.

Здесь тигров укрощают и доныне[267],

Но посох Вас на сирый склон ведет.

Когда-нибудь мы встретимся в Наньлине —

Там, где в ущелье скрыт тенистый вход.

753 г.

И вот, наконец, петляя мелкими речушками и ручьями, мы добрались до города Сюаньчэн, с которым у Ли Бо были особые отношения: в 5 веке начальствовал тут Се Тяо, самый любимый поэт Ли Бо. Если в ХХI веке Вы заезжали в Сюаньчэн, то, быть может, ничего особо приметного там и не заметили. Пропыленный провинциальный городишко, в основном, двух-трехэтажный, но кое-где уже вспучивающийся посверкивающим на солнце стеклобетоном в десяток этажей. Но сейчас мы видим его девственно прелестным, уютно прикорнувшим меж двух речушек, взявших город в кольцо (прозвание «город у реки» было его фирменным титулом). Ли Бо часто поднимался на городскую башню, построенную Се Тяо, простоявшую века уже после Ли Бо, в ХХ-м веке спаленную пожаром японо-китайской войны, нелепой и кровавой, как все войны, но потом восстановленную. Вернувшись в наш ХХ1 век, Вы сможете подняться на эту башню и взглянуть на мир с той самой точки, с какой смотрел на него Ли Бо. Правда, вместо «синей бездны» и «двух потоков» с «двумя мостами» вы увидите со всех четырех сторон новостройки с хоботами башенных кранов.

Осенью поднимаюсь на Северную башню Се Тяо в Сюаньчэне

Городок у реки как на дивной картине:

Очарована синею бездной скала,

Два моста разноцветие радужных линий,

Два потока сверкающие зеркала.

Закурились дымки, холод цитрусам страшен,

Затихают платаны в осенней красе.

Так кого же мне вспомнить на Северной башне? —

Пусть в ветрах прозвучит стих почтенного Се!

753 г.

Это стихотворение локализовать непросто. В нем нет четких топонимических вех, только психологические нюансы. И все же: к северу от Сюаньчэна поднимаются вершины гор, заросших лесом, а к востоку — петляют два потока, беря этот «городок у реки» в кольцо.

Прощание с другом

На севере зеленых гор стена,

К востоку вод излучины видны.

Здесь нам с тобой разлука суждена,

Травинки ураганом сметены.

Летучей тучкой растворится друг,

Заката грусть разлив в душе моей,

И на прощанье лишь отмашка рук

Да жалобное ржание коней.

738 г.

Чистый ручей в Сюаньчэне

Прозрачней Тунга[268] этот ручеек,

Укрыла берега дерев краса,

Пик к солнцу устремляется, высок,

Склонились скалы, словно небеса,

Не знаю, как зовут цветастых птиц,

Таких гиббонов белых нет нигде…

Но я не встретил мне созвучных лиц

И горестно вздыхаю в пустоте.

754 г.

Посылаю историографу Цую

Слышу — воет гиббон над осенней Ваньси[270],

Я — отвязанный челн, потерявший причал,

Гусь, на юг полетевший, и жалок, и сир,

К рекам, текшим на север, он зависть питал.

Вы вставали с лежанки Чэнь Бо[271] много раз,

Мне ж до башни Се Тяо дойти нелегко,

Раскидало, как листья осенние, нас,

И от склонов Цзинтин[272] мы уже далеко.

753 г.

В свое последнее посещение Сюаньчэна Ли Бо увидел цветок, который называется «кукушкин цвет», и вспомнил родное Шу, где много кукушек. Особенно рьяно они кричат весной, и их крик фонетически записывается иероглифами «бужу гуй!» («вернись!»), что ностальгически вспоминает поэт, глядя на «кукушкин цвет», который в Сюаньчэне раскрывается тоже весной, на 2–3 луну.

В городе Сюаньчэн смотрю на кукушкин цвет

Кукушки, помню, в Шу кричали,

А здесь весной — кукушкин цвет,

Он отзывается печалью

Воспоминаний юных лет.

763 г.

Вместе с дядей, начальником уезда Данту, пришли в павильон Цинфэн к почтенному Шэну, настоятелю монастыря Перевоплощения

Сей древний скит сегодня возрожден,

Отверсты в Небеса его врата,

Средь облаков вдруг возникает он,

Виденье наполняет Пустота[275].

Почтенный Шэн в округе знаменит,

Он ярко излагает свою мысль,

Забыв себя, для всех людей открыт,