Стихи - [11]

и перекресток путей опять

разводит миры все дальше.

И не сорваться, и не догнать

в скрипучей бескрылой фальши.

Прощай — безжалостно прикоснись

прохладной ладонью к векам,

и хоть однажды еще приснись

звездою — и человеком.

[13.09.92]

«А если ты впрямь отпускаешь меня…»

А если ты впрямь отпускаешь меня,

и вольную если уже подписал,

я в доме твоем не останусь ни дня,

меня не найдешь, сколько б ты ни искал.

Как ветер в ладонях, как солнце в горсти,

как песню летящую не удержать.

Забудь на секунду, на миг отпусти —

позволь мне сорваться, исчезнуть, сбежать.

Позволь мне напиться бегучей воды,

позволь по нетоптаным травам пройти,

самой себе радости или беды

отмерить без счета, как годы пути.

Решетка и цепи удержат в узде,

но все же попробуй — запор отвори,

еще я успею поймать на воде

танцующий отблеск вечерней зари.

А если ты впрямь отпускаешь меня,

а если устало махнешь — ну и пусть! —

из лунного света, из синего дня,

из звездного ветра я, может, вернусь.

[16.09.92]

НЕ ПРОСЫПАЯСЬ

Страна дождя весеннего

и лунного пути,

от серости спасения

мне помоги найти.

Впусти меня из этого,

промозглого насквозь,

испитого, отпетого,

где все дороги врозь.

Из этого скандального,

затертого до дыр,

посмертного, реального,

впусти меня в свой мир.

Мне все равно, что станется

со мною наяву,

Сквозь сны дорога тянется,

сквозь полночь я зову.

Прими меня в объятия

зеленой тишины,

не знающей проклятия,

придуманной страны.

[16.09.92]

«Осенний ветер, дуй!..»

Осенний ветер, дуй! Дождя знакомый почерк

на огненной листве изящен, как всегда.

Закрытые глаза наметившихся почек

светлей коры, как в хмарь ушедшая звезда.

Начало и конец в осенней круговерти,

и яркая листва прекрасней, чем весной,

и мокрая трава, как серый саван смерти,

а может быть, судьбы, стоящей за спиной.

И жухнущий ковер костюмом карнавальным

под ноги упадет, как отсвет летних дней.

Заплачет ни о чем — беспечно и печально —

мельчайший серый дождь средь вымокших ветвей.

Спаси от этих слез — порывисто, до боли,

покуда силы есть — осенний ветер, дуй!

Разрыв тяжелых туч звезду найти позволит,

я руку протяну — ярись, лети, колдуй!

Расчисти лунный диск в час моего рожденья,

и донеси в ночи не слово, не приказ

а тонкое, как дым полынный наважденье,

и луч луны, и боль — до горьких светлых глаз.

[8.10.92]

МАРИНЕ

Тебе было пламя — вера,

провидела — неспроста —

мятежного Люцифера.

Ведь он старший брат Христа.

Ты верила, что спасенье

не пряник совсем, а кнут,

что лучшие в поколении

сознательно в ад идут.

Что нет ничего печальней

горящих едва лампад,

а тьма — она изначальней,

и рая прекрасней ад…

[10.10.92]

«Я знаю ночное имя…»

Я знаю ночное имя,

я знаю, давно ты спишь,

не тронь меня, пусть моими

останутся боль и тишь.

И пальцами ледяными

ищи глубину в других,

я ведаю это имя,

но все же хочу — своих!

Отчаянье или слава,

безвестность или молва,

бескровно или кроваво —

свои я найду слова.

И с призраками седыми

ходить не тебе — стихий

твоих мне открыто имя,

оставь мне мои стихи.

[14.10.92]

ЮГО-ВОСТОЧНЫЙ ВЕТЕР

Юго-восточный ветер имя принес твое.

Ранена звуком этим, сбита стрелою влет.

Имя — прикосновенье дрогнувший жарко рук.

Света проникновенье в замкнутый круг разлук.

1

Сквозь прочность камня, сквозь стен опору,

как сквозь щелястый шалаш лесной,

проходит снова — в любую пору —

порыв ветров стороны одной.

Ни холод северный, злой и вьюжный,

ни влажный западный — брат дождей,

ни благодатный капризный южный —

лишь ветер гор, легких вздох степей.

Я просыпаюсь опять от плача,

и в каждой щели — холодный стон.

А дом не знает, что это значит,

бетонно, каменно удивлен.

Ладони складываю я вместе,

и режет пальцы тугой поток.

Скажи, крылатый, какие вести?

Качает флюгер мой — юг-восток.

Но нет вестей, и на миг стихает

полночный ветер, бессонный стон,

и флюгер-ленточка отдыхает,

и холод гонит о прошлом сон.

Насквозь пронзает пространство злое,

и воет вновь, как от боли в щель.

Души осколок моей стрелою

ветра взметнут — и укажут цель.

2

Ветер мой девяти смертей,

жизней всех девяти,

с юго-востока ли нет вестей

вдоль твоего пути?

В пальцы ты ледяной волной

вложишь касанье — чье?

Дом ночами качая мой,

плачешь или поешь?

Кто так строил безликость стен,

чтобы один лишь ты

брал твердыню бетона в плен,

ветер моей мечты?

Северо-западный дождь прольет,

влагу осенних слез,

к юго-востоку в ночной полет,

зная, что все всерьез…

[13.10.92]

ПОКРОВ

Вихрь умчал юго-восточный,

дерзкий, злой, кинжально-точный.

На Москве — покров.

Я впервые — уж за годы —

вижу таинство природы

в белизне дворов.

Все сместилось в мире этом…

Ну, какие же приметы

ранний снег сулит?

Белый снег, как бинт на рану —

я зимой спокойней стану —

все не так болит.

До ноябрьских, бывало

здесь асфальт не укрывало —

горяча земля.

А теперь пришли метели,

и еще не облетели

клены, тополя.

Белый снег с листвою яркой

лег на снег парчою маркой,

как на аналой.

Лес подмерзший пахнет небом,

ледяная вьется небыль

над моей Москвой.

[14.10.92]

ПЛЮС ДВА

Всякий раз, смотря, который час,

я прибавлю два — а как у вас?

Если мне позволено поспать,

вам, наверно, надо бы вставать.

Если полночь бьет в мое окно,

то у вас глухая ночь давно.

Если ветер влажен по утрам,

долетит с дождями он и к вам.

Два часа — за столько самолет

покрывает этот перелет.

Два часа — два взмаха — два шага,