Стихи - [17]

Шрифт
Интервал

трудно
       очень.
Хоть нарочно,
              хоть на мгновенье —
я прошу,
         робея, —
помоги мне
           в себя поверить,
стань
      слабее.

1962

Парни с поднятыми воротниками

Парни
      с поднятыми воротниками,
в куртках кожаных,
                   в брюках-джинсах.
Ох, какими словами
                   вас ругают!
И всё время удивляются:
                        живы?!
О проблеме вашей
                 спорят журнальчики —
предлагают убеждать,
                     разъяснять…
Ничего про это дело
                    вы не знаете.
Да и в общем-то
                не хотите
                          знать…
Равнодушно
           меняются
                    столицы —
я немало повидал их, —
                       и везде,
посреди любой столицы
                      вы
                         стоите,
будто памятник
               обманутой мечте.
Манекенами
           к витринам приникшие,
каждый вечер —
               проверяй по часам —
вы уже примелькались всем,
                           как нищие.
Что подать вам?
                Я не знаю сам.
Завлекают вас
              ковбоями и твистами, —
вам давно уже
              поднадоел твист.
Вы
   покуриваете,
                вы посвистываете,
независимый делаете вид.
Может,
       девочек ждёте?
                      Да навряд ли!
Вон их сколько —
                 целые стада.
Ходят около —
              юные,
                    нарядные…
Так чего ж вы ожидаете тогда?!
Я не знаю — почему,
                    но мне
                           кажется:
вы попали
          в нечестную
                      игру.
Вам история назначила —
                        каждому —
по свиданию
            на этом углу.
Обещала показать
                 самое гордое —
мир
    без позолоченного зла!
Наврала,
         наговорила
                    с три короба.
А на эти свиданья
                  не пришла…
Идиотская,
           неумная шутка!
Но история
           думает
                  своё…
И с тех пор
            неторопливо и жутко
всё вы ждёте,
              всё ждёте
                        её.
Вдруг покажется,
                 вдруг покается,
вдруг избавит
              от запойной тоски!..
Вы стоите на углу,
                   покачиваясь,
вызывающе подняв воротники…
А она проходит мимо —
                      история, —
раздавая
         трехгрошовые истины…
Вы постойте,
             парни.
                    Постойте!
Может быть,
            чего-нибудь
                        и выстоите.

1960

Монолог шофёра

Ещё нам до ночлега —
                     будь здоров!
Стекло в дождинках,
                    словно в каплях пота…
Один чудак
           сказал про шоферов:
"Им — что?!
У них
      сидячая работа!"
Да, ладно.
Ну, подумаешь — сказал!
Есть люди —
            обо всём по слухам судят.
Но я бы в рейс его
                   с собою взял.
В обычный рейс.
Хотя б
       на десять суток…
И пусть он —
             балаболка и профан —
почувствует нутром дыханье зноя.
И заболят глаза
                от встречных фар.
И ёкнет сердце.
И спина заноет.
Пусть побуксует,
                 ежели не трус,
в осенней глине,
                 чавкающей жирно…
Тогда ему покажется,
                     что груз
он тащит лично.
Сам!
А не машина…
Пусть он в горах
                 почует гололёд,
когда дорога
             вверх ползёт упрямо.
Прочтёт табличку
                 (там, где поворот):
"Володя Чумаков.
Поехал прямо".
А рядом — год,
               и месяц,
                        и число.
И тишина.
И ночь в накрапах звёздных…
Собрату моему
              не повезло.
Он за рулём уснул.
Проснулся — поздно…
Я еду
      и смотрю своё кино —
бегущую навстречу мне дорогу.
И что б там ни случалось,
                          всё равно
в конечный пункт
                 мы прибываем к сроку.
Чуть отдохнёшь,
                и снова в путь пора.
Мы водим большегрузы
                     не для спорта.
А в остальном
              всё — так,
                         мы — шофера.
Нам — что!
У нас
      сидячая работа.

?

Дочке

Катька, Катышок, Катюха —
тоненькие пальчики.
Слушай,
        человек-два-уха,
излиянья
         папины.
Я хочу,
        чтобы тебе
не казалось тайной,
почему отец
            теперь
стал сентиментальным.
Чтобы всё ты поняла —
не сейчас, так позже.
У тебя
       свои дела
и свои заботы.
Занята ты долгий день
сном,
      едою,
            санками.
Там у вас,
           в стране детей,
происходит всякое.
Там у вас,
           в стране детей —
мощной и внушительной, —
много всяческих затей,
много разных жителей.
Есть такие —
             отойди
и постой в сторонке.
Есть у вас
           свои вожди
и свои пророки.
Есть —
       совсем как у больших —
ябеды и нытики…
Парк
     бесчисленных машин
выстроен по нитке.
Происходят там и тут
обсужденья грозные:
"Что
     на третье
               дадут:
компот
       или мороженое?"
"Что нарисовал сосед?"
"Ёлку где поставят?.."
Хорошо, что вам газет —
взрослых —
           не читают!..
Смотрите,
          остановясь,
на крутую радугу…
Хорошо,
        что не для вас
нервный голос радио!
Ожиданье новостей
страшных
         и громадных…
Там у вас, в стране детей,
жизнь идёт нормально.
Там —
      ни слова про войну.
Там о ней —
            ни слуха…
Я хочу
       в твою страну,

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Эхо любви. Стихотворения. Поэмы

Великие стихотворения большого поэта Роберта Рождественского собраны в этой книге как удивительное воплощение подлинной любви к этому прекрасному миру, к Родине, к женщине, к детям, ко всем людям. Звенящий, светлый, кристально ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. В книге представлены лучшие стихотворения и поэмы автора.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.


Рекомендуем почитать
Лучшие стихи

Перед вами – сборник лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну.


Мгновения. Мгновения. Мгновения…

Перед вами — сборник гражданской лирики, статей и черновых записей Роберта Рождественского (1932–1994), одного из плеяды «шестидесятников», поэтов «оттепели», переживших свою страну. Стихи расположены в хронологическом порядке, от ранних, наивных клятв пятидесятых («не изменю флагу цвета крови моей») до горьких последних стихов начала девяностых («ты меня в поход не зови, мы и так по пояс в крови»). Составители намеренно не вычеркивали излишне «коммунистические» стихи: на их фоне видно становление поэта, его взросление.


Это время

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы долгое эхо друг друга

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.