Стихи о вампирах - [11]

Шрифт
Интервал

Себя я созерцаю как в раю;
Мечтаю страстно, чтоб любовь свою
Воспламенить рубиновым гореньем.
Каким твое мне сердце ухищреньем
В ловушку заманить и взять в полон —
Таить, как аромат таит бутон?
До дна испить блаженство поцелуя?
Узнать ты хочешь, что в душе храню я?
От любопытных восхищенных глаз
Никто не в силах редкий скрыть алмаз,
Пред замершей толпой не возгордиться!
Хочу я изумленьем насладиться
Взволнованных коринфян. Пусть скорей,
Встречаемы приветствием друзей
И недругов досадою открытой,
На улице, гирляндами увитой,
Мы в колесницу брачную взойдем
Перед Гимена шумным торжеством».
Но Ламия упала на колени:
Не сдерживая жалобных молений,
Ломала руки, горем сражена.
Переменить намеренье она
Возлюбленного пылко заклинала.
Задет он был и удивлен немало,
Но кроткую строптивицу склонить
К согласию желал – и, может быть,
Невольно властью упивался новой
Терзать и речью бичевать суровой.
Разгневанный ее упорством, он
Стал так прекрасен, точно Аполлон
В тот миг, когда, Пифона поражая,
Вонзилась в пасть змеи стрела златая.
Змеи? О нет! Змея ли перед ним?
Безропотно со жребием своим
Она смирилась, юноше покорна,
Во власть любви отдавшись непритворно.
Он прошептал в полночной тишине:
«Открой же имя сладостное мне!
Не спрашивал о нем я, почитая
Тебя богиней. Гостья неземная,
Как среди смертных ты наречена?
Заздравный кубок алого вина
Поднимут ли друзья твои высоко,
Родные соберутся ль издалека?»
«Нет у меня на свете никого,
Кто б мог придти на это торжество.
Безвестна я в Коринфе многолюдном.
Отец и мать навеки беспробудным
Почили сном. Их пыльный склеп забыт,
Над урнами лампада не горит:
Одна осталась я в роду злосчастном.
Из-за тебя в порыве сладострастном
Презрела я завещанный обряд.
Зови гостей, но если нежный взгляд
Имеет власть, как прежде, над тобою —
Пусть Аполлоний с праздничной толпою
Не переступит свадебный порог».
Смутился Ликий, но никак не мог
Добиться объясненья слов столь странных, —
И вдруг умолк в объятьях сна нежданных.
Обычай был: пред брачным торжеством
Невеста покидала отчий дом
В час предзакатный, под фатою скрыта.
Вслед колеснице радостная свита
Бросала с песнопеньями цветы…
Но, Ламия, как одинока ты!
Без Ликия (отправился он вскоре
На пир сзывать родню), в безмерном горе,
Отчаявшись безумца убедить
Любовь от глаз завистливых таить,
Она решилась с ревностною страстью
Придать великолепие несчастью.
Откуда к ней явилось столько слуг
И кто они – не знал никто вокруг.
Под шум незримых крыл зажегся ярким
Сияньем зал. Неслась к высоким аркам
Томительная музыка – она,
Казалось, держит в воздухе одна,
Стеная от мучительной тревоги,
Воздвигнутые волшебством чертоги.
Панель из кедра отражала строй
Высоких пальм: они над головой
Вершинами сплелись, и в пышных кронах
Зажглись светильники среди ветвей зеленых.
Роскошный пир под лиственным шатром
Благоуханья источал. Весь дом
Она прошла – тиха, бледна, бесстрастна,
В наряде дивном царственно-прекрасна.
Невидимым прислужникам своим
Велит изображением резным
Ветвей из мрамора и яшмы темной
Украсить каждый уголок укромный.
Довольная убранством, в свой покой
Она взошла, наедине с тоской
Укрылась в тишине уединенья —
И там со страхом стала ждать вторженья
Гостей зловещих, буйным кутежом
Готовых возмутить затворнический дом.
Вот час настал для толков суесловных.
Злосчастный Ликий! Тайну нег любовных,
Счастливого безмолвия удел —
Зачем, глупец тщеславный, ты презрел?
Явилось стадо: шумною гурьбою
Теснясь у входа, с завистью тупою
Глазели гости на роскошный дом,
Вознесшийся мгновенным волшебством.
На улице, с младенчества известной
Всем обитателям застройкой тесной,
Возник дворец диковинно-чудесный.
Недоуменно внутрь они спешат;
Но средь вошедших некто острый взгляд
В убранство дивное вперил сурово,
Ступил на мрамор, не сказав ни слова,
Угрюм и строг – то Аполлоний был.
Холодную усмешку он таил,
Как будто мгла запутанного дела
Пред мыслью зоркой таяла, яснела.
У входа Ликий встретился ему…
«Являться не пристало никому
На пир счастливый гостем нежеланным,
И все-таки присутствием незваным
Смущу веселье юношей и дев —
И ты простишь мне!» Ликий, покраснев,
Склонил чело: философа брюзгливость
Рассеяла горячая учтивость.
Вступают вместе в пиршественный зал.
Благоуханий полон, он сиял
Торжественно зажженными огнями.
В панелях ярко отражалось пламя
Светильников; затейливо вились
Курений струйки, устремляясь ввысь
С треножников священных, что, подъяты
Над мягкими коврами, ароматы
Распространяли: ровно пятьдесят
Курильниц с миррой выстроилось в ряд.
Вдоль стен зеркальных к потолку взлетая,
Дымки сплетались и двоились, тая.
Овальные столы вознесены
На львиных лапах и окружены
Удобным ложем; радостно мерцало
Вино, внесенное из тьмы подвала;
Блестели чаши, грузно-тяжелы.
От яств ломились пышные столы,
Щедрей даров Церериного рога —
И каждый освящен изображеньем бога.
Рабы, гостей в прихожей обступив,
Им волосы маслами умастив,
Отерли члены губкой благовонной —
И, облачившись в белые хитоны,
Все двинулись для пиршества возлечь
На шелк, ведя придирчивую речь
Вполголоса, никак не понимая,
Откуда вдруг взялась обитель неземная.
Чуть слышно музыка плыла вокруг,
И разносился мелодичный звук
Напевной речи эллинской, сначала
Негромкой, но как только развязала

Еще от автора Джордж Гордон Байрон
Видение суда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Корсар

Байрон писал поэму «Корсар» с 18 по 31 декабря 1813 г. Первое издание ее вышло в свет 1 февраля 1814 г.


Паломничество Чайльд-Гарольда

И вечно буду я войну вестиСловами — а случится, и делами! —С врагами мысли…Мне хочется увидеть поскорейСвободный мир — без черни и царей.В этих строчках — жизненное и творческое кредо великого английского поэта Джорджа Гордона Байрона (1788–1824). Его поэзия вошла в историю мировой литературы, как выдающееся явление эпохи романтизма. Его жизненный путь отмечен участием в движении карбонариев и греческих повстанцев за освобождение Италии и Греции от чужеземного ига.Творчество Байрона, своеобразие его поэтического видения оказали заметное влияние на развитие русской поэзии XIX века.Книга издается к 200-летию поэта.Художник А.


Мазепа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».