Стихи и переводы - [22]
Меня судить? За что? За то, что я
Лукавлю? Ты, видать, хотеть изволил,
Чтоб я была навек раба твоя?
Я — равная тебе! И в этом счастье.
Не лгут лишь боги, люди все грешны.
Твой гнев, как бесконечное ненастье,
Как гром небесный после тишины.
Я виновата: ложь всегда жестока.
Мне крест теперь раскаянья нести.
Я сожалею. Мне так одиноко.
Я виновата. Я прошу: прости!
Сдаюсь!
Сдаюсь! Сражаться невозможно.
Капитулирую навек.
Ошиблась я неосторожно,
И дорогой мне человек,
Не вникнув в дело абсолютно,
Не разбираясь, чья вина,
Стал на меня орать прилюдно.
Я молча руки подняла.
Не пререкаюсь. Не перечу.
Не возражаю. Не борюсь.
И сделав шаг ему навстречу,
Его я воле предаюсь…
Не хочу тебя я слушать
Как же достал со своим ты смирением!
Хочешь смиренья — смиряйся со мной.
Справься, прошу, со своим самомнением.
Отдых мне дай, наконец, и покой.
Учишь всё, учишь чему-то старательно,
Кучу советов каких-то даёшь.
Ты на себя посмотри повнимательней:
Сам своё эго никак не прибьёшь.
Я не хочу быть безликой и скромненькой.
Я — это я, хороша или нет.
Мне всё равно, что тебе неудобненько.
Хочешь теперь мой послушать совет?
Не переделывай мир, ни к чему это.
Все лишь такие как есть, без прикрас.
Женщины — люди. Поверь в «ерунду» эту!
Мы не глупей, не беспомощней вас.
Если во мне тебе что-то не нравится,
Не обвиняй в том огульно меня.
Я ж не прошу тебя в чём-то исправиться.
Я, как ты есть, принимаю тебя…
Прощание с иллюзиями
Да провались оно! Устала. Надоело.
Манипулятор. Совести на грош.
Намёками общаться — что за дело?
Так, правда, сдохнешь иль с ума сойдёшь.
Иллюзии… Как их сладки объятья.
Мечты и грёзы тают в облаках.
И жизни суть — стезя самопринятья —
Как домик карточный рассыпалася в прах…
А явь — она реальная, живая,
Всё та же, вот такая, как была.
И я — без изменений, не другая,
Лишь боль собой полнеба заняла.
О господи! За что мне эта пытка?
За что? Я просто счастия хочу.
За поиск пониманья, за попытку
Такую цену я сейчас плачу?
Где ж справедливость? Бога нет на свете?
И нет того, кто за меня в ответе?
Утраченное доверие
С неуважением, неодобрением,
С болью, обидой и гневом в груди,
Бесповоротно, без тени сомнения
Я оставляю тебя позади.
Горько, и тяжко, и жалко, и больно
Знать: отношения — просто игра.
Я обманулась. Но хватит. Довольно.
Это прошло. Это было вчера.
Маяк
Опять мне боль вползает в грудь…
Я где-то вновь ошиблась? Снова?
Когда ж усвою жизни суть?
Когда пойму её основы?
Где тот маяк в кромешной тьме,
Что мне в тумане путь осветит?
Что приведёт меня ко мне
И на вопросы все ответит?
Предложение
Давай ты будешь таким, как ты,
А я буду просто собой.
Меж нами прочнее прочных мосты,
Но каждый из нас — другой.
Тебе не понять мой безумный мир,
А мне не понять тебя.
Ведь ты, как и я, навсегда командир
Лишь своего корабля.
О поэзии
Я поэтесса или графоманка?
Я поэтесса или графоманка?
В душе костёр искусства не горит…
Не му′тит душу бытия изнанка,
И муза беспокойная молчит…
Лишь иногда, порой без увлеченья,
Играю я с переплетеньем слов,
Чтоб выплеснуть неясные сомненья
И от тоски избавиться оков…
Как тяжело давались раньше строчки!
Переписав тома черновиков,
Я сочинила полтора листочка
Витиеватых и смешных стихов.
Сейчас пишу скорей из интереса:
Что будет, если что-то написать?
Сыграется ли в строчках жизни пьеса?
И станут ли стихи мои читать?
Размышления о задаче
Как тяжело облечь в слова
То, что эмоций не содержит!
Переживания — дрова,
Они огонь собою держат.
А логики холодный взор
Содержит суть. Его задача —
Вершить бесстрастный приговор
Без увлечений, не иначе.
Вот если б всё соединить!
Смешать в кострище ум и чувства.
Создать связующую нить
Эмоций с разумом — искусство…
С днём нерождения
И снова год, как день, уходит в лету,
И хоть виски покрыты сединой —
Не исчезают в сонме лет поэты:
У них отсчёт времён совсем иной.
Они живут наоборот, к истоку.
Им вопреки природе суждено
При наступленьи рокового срока
Уйти не в вечность, а назад — в ничто.
И пребывать безвременно, бестело
В той пустоте, откуда вышли все,
И не узнать прискорбного удела,
Так как они не жили на Земле…
Не дотянуться
До меня они всё уж сказали.
Да и как! Кто же скажет лучше?
После Бродского и Цветаевой
Все слова — словно плач кликуши:
Просто рифмы, почти безликие,
На поверхности смысл простейший.
Не сказать, как смогли великие,
Хоть язык один — богатейший.
Утопаю в своей бездарности.
Как на ум пришло их осилить?
Не читала — жила бы в радости.
А теперь хоть умри в бессилии.
Благодаря цинизму
Циник не может быть поэтом
Марина Цветаева
В цинизме есть особая поэтика,
Она отлична от иных искусств.
У циника своя, другая этика:
Он беспощаден в обличенье чувств.
Он не страдает, не грустит, не мучится
И призван без эмоций жизнь прожить.
Но на его цинизме люди учатся
И чувствовать, и верить, и любить.
Зачем ты читаешь сейчас эти строчки?
Зачем ты читаешь сейчас эти строчки?
Оно тебе надо — скажи?
Ряды закорючек на белом листочке —
Ни правды в них нет и ни лжи.
Ты думаешь, автор сказать что-то может?
Наивный. Никто и никак
Тебе разобраться в себе не поможет.
А всё остальное — пустяк.
Секреты стихосложения
Если стихи вымучивать —
Вряд ли они получатся.
Рифмы диктуются свыше,
Надо всего лишь услышать
И записать на бумагу.
Нет никакой отваги,
В сборнике представлены авторские рифмовки трёх древних текстов этико-философского и религиозного содержания: этической проповеди «Дхаммапада» Будды Шакьямуни, логико-философского трактата «Двенадцать врат» Нагарджуны и гностического апокрифического текста «Гром. Совершенный ум», а также двух произведений классической русской литературы: маленькой трагедии А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери» и главы «Великий Инквизитор» из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».
В сборнике представлены повести, рассказы, художественные миниатюры и психологические зарисовки, основной тематикой которых являются душевные метания женщины эпохи постмодерна в поиске идеальных любовных отношений с партнёром — трагические, философские, иронические, но неизменно открытые, искренние и полные надежды на самое позитивное будущее.
В первой части сборника представлены авторские переложения афоризмов и изречений известных мыслителей разных времён и стран мира в едином стиле традиционных японских танка слоговой размерности 5-7-5-7-7. Автор объединила общей литературной формой высказывания древних и современных, восточных и европейских философов, учёных, писателей, сопроводив их собственными дополнениями и интерпретациями.