Стихи - [6]
22
Ты всегда Хакани упрекаешь, всегда озлоблен! На меня нападаешь, язвишь меня, как скорпион! Мое сердце на двести кусков разорвалось от горя, Но тобой еще новый огонь в этом сердце зажжен.
23
Цветники озаряются блеском зажженных свечей, Фонарями тюльпанов пылают просторы степей, И на склоне зари от улыбки моей солнцеликой У меня засияли лампады потухших очей.
24
Ты каждый день неутомимо причуды новые являешь; Одежду моего терпенья ты на кусочки разрываешь! Нет верности в тебе ни капли. Бездушная, оставь меня! Я испытал тебя. Я знаю тебя, как ты себя не знаешь.
25
Жизнь моя в праздности, без утешенья прошла. Рушатся все мои замыслы, гибнут дела. О, если б ты меня в деле моем поддержала! О, если б сердцу ты новую жизнь принесла!
26
Сегодня ты в душе моей гостишь, В чертоге сердца царственно сидишь. Я за тебя умру. Ты причинила Мне горе, и его ты исцелишь.
27
О, вспомни меня средь блеска пиров и вина И будет опять душа моя света полна! А если ты мне справедливость явишь свою, От горя навек свободна будет она.
28
О небо! Настигни возлюбленную в пути, Утешь, убеди ее, вновь ее мне вороти! О горе души моей правду ей всю расскажи. Беги, торопись, чтоб ответ мне скорей принести!
29
От ожиданья вестей от тебя я чуткий свой слух потерял. От ожиданья свиданья с тобой свет моих глаз пропал. Нрава не понял я твоего, душой истомился я. Гибнет надежда моя, но тебя ждать я не перестал.
30
Все птицы улетели. Жалкий вид У клетки, что над родником висит! Был Хумаюн в той клетке - Хакани, Он больше в клетку ту не прилетит.
31
От этой гурии прекрасной без ума Не полюблю другой, хоть здесь красавиц тьма. Клевать по зернышку, как воробей, не буду. Когда она сама зовет меня Хума.
32
Я мучусь в разлуке с тобой, хоть причуды сугубы твои, Но снова и смех, и улыбки, и шутки мне любы твои. И руки и губы твои мне подносят вино золотое, Как перлами полный ларец уста мне и зубы твои.
33
Ты низкими друзьями взят в полон, Но разве дружба с низкими - закон? Они в глаза попали, как соринка, Промой глаза, мигай, гони их вон!
34
Как я красавицу грузинку полюбил, Чтоб с ней беседовать, грузинский изучид. Я столько раз сказал ей: "Мои, мои, мои!" Что каждый волос мой со мной заговорил.
[Мои - Приди (груз.)]
35
Ты христианская красавица, душа в твоем сияет взоре. О сердце чистоты неслыханной, со всякой низостью ты
в ссоре. По как же ты меня измучила! Смотри, я исхудал, как волос, Взываю "мои" понапрасну и таю и горю от горя.
30
Что перед тобою куропатка с своею песенкой простой? И соловей, влюбленный в розу, не может быть сравнен
с тобой. И жаворонка ты игривей, и белых горлиц говорливей, И птицу гордую - павлина - ты превосходишь красотой.
37
Ветерком предвесенним повеяли светлые дали, Но от нашей весны еще вести и не долетали. Роза утром раскрылась, свой тесный покров сорвала, Лишь моя розоликая прячет лицо в покрывале.
38
В эту ночь, когда сердце мое на пиру прекрасном с тобой, Я душой - в эдеме твоем, осененный вечной тубой. Вся душа моя здесь, с тобой, о, позволь мне, моя душа, Чтоб и тело мое слилось в эту ночь с моею душой,.
39
От любви к тебе и огонь сильнее горит. Жгучий пламень твой пламя новым жаром дарит. Тот, кто видел родинки на лице твоем, Молвит: "Это черный индус средь огня сидит".
40
Возлюбленная причиняет мне новые мученья. Душа моя огнем сгорает, и нет мне утешенья,. Она меня повергла в горе. И мой горячий вздох Палящим ветром наполняет простор миротворенья.
41
Корабль твой в море ушел под ветром на всех парусах. Теперь беспредельная грусть, как море, в моих глазах. Как странно расстались мы, как чудно мне это все: Вот - ветер в моих руках, а ты - у ветра в руках.
42
В саду моей жизни печаль вырастает одна. Осыпались розы, в мой сад не вернется весна. Под ветром холодным беды - на току моей жизни Ни битой соломы, ни колоса нет, ни зерна.
43
У безнадежно влюбленных лица желты, Вежды в слезах, как поникшие долу цветы. Но как судьбой одарен, как безмерно богат, О лунноликая, тот, в чьих объятиях ты.
44
У Хакани глубоко в душе горе затаено, Он исхудал, ланиты в слезах, сердце его сожжено. Жизнью пожертвовать он готов за свиданье одно с тобой. Тело, глаза и душа - будет все в жертву принесено.
45
Пусть полон вздох мой мукой и огнем, Не отзовется в сердце он чужом. Бессмысленно, как солнце и луна, Ночь я бессонно смешиваю с днем.
46
Новым горем от старой беды мое сердце полно, Это горе - вулкан, и огонь извергает оно. Я пристанища сердцу ищу, но найти не могу. Я покоя хочу - мне покой обрести не дано.
47
Какая мощь в словах твоих блистает, Но низкий их в игрушку превращает. В наш век талант - певцу смертельный яд, Не возвышает он, а унижает.
48
О, как жаль! Мы ушли от тебя и печаль унесли!.. Мы томление сердца с собой не вчера ль унесли? Мы покинули радость, ушли от твоих мы дверей, Сожаленья на память и скорбь свою вдаль унесли.
49
О Хакани! На дар свой опирайся, Пред пышностью презренных не склоняйся! Не будь ферзем, чтоб криво не ходить, Будь лучше пешкой - прямо устремляйся!
50
Дивная сила дана моим звучным словам, Воду в вино они, яд превращают в бальзам, Розовым соком моих цельбоносных речений Я от давнишних скорбей исцеление дам.
В книгу включены стихи классических поэтов средневекового Востока — арабских, персидских, турецких — о любви.Крупнейшие мастера восточной лирики сумели взволнованно и проникновенно, с большой художественной силой рассказать о радостях и трагедиях, которыми отмечена подлинная любовь.
Книга повторяет издание 1916 года, где тексты персидских поэтов даны в переводах Ф.Е. Корша и И.П. Умова. В книге не ставилась задача представить поэзию Персии во всей её полноте и многообразии, однако читатель вполне может получить общее впечатление о персидской лирике классического периода X–XV веков.
Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.
В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.
Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.
Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.
В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.