Стиг-знаменосец - [2]
Шрифт
Интервал
Хольгер Датский, бери мою дочь
И полкоролевства в придачу».
А Хольгер томился в темнице.
ФАЛЬКВАР ЛАГМАНССОН И КОРОЛЕВА ХИЛЛЕВИ
Юный Фальквар служил при дворе,
Там он имел успех.
В каждом споре, в любой игре
Был он сильнее всех.
Послушай, Фальквар,
ты должен бежать из страны.
Фальквар был к королеве вхож,
Принят в ее покоях.
Кто-то из самых знатных вельмож
Их очернил обоих.
Грозный гнев овладел королем,
Стражу велел он позвать.
«Фальквара изловить живьем
И в цепи заковать».
Схвачен Фальквар в своем дому,
Цепи на нем звенят.
«Я одного никак не пойму:
В чем же я виноват».
«Ты к королеве входил в покой,
Тебя встречала она,
Белой руки ты касался рукой —
Страшная это вина».
«Я не касался руки никогда,
Хоть приходил бессчетно.
Но коль грозит королеве беда,
Смерть я приму охотно».
В бочку вбили ножи изнутри,
Ножи торчали сплошь.
«Фальквар, на божий мир посмотри,
Ты в бочку живым войдешь».
Ночь королева плохо спала,
Мучилась страхом ночным.
Утром служанок она позвала,
Сон рассказала им.
«Сокол терзал меня всю ночь,
Грозно крыльями бил.
Сердце мое унес он прочь,
Гнездо он в сердце свил».
Служанки окружали кровать,
Тесно ее обступив,
Но не решались сна толковать —
Слишком он был правдив.
Подали королеве коня,
Но вышла плохая прогулка:
Фальквара гроб при свете дня
Вынесли из переулка.
Фальквар при жизни никогда
Не был в почете таком:
Королева, бледна и горда,
За гробом шла пешком.
Ночью спросил королеву король,
Был ли ей Фальквар мил,
В сердце ее проснулась ли боль,
Когда казнен он был.
«Вспомни, как бьет и поет соловей
И вторят долы и горы.
Так же, бывало, со свитой моей
Фальквар вел разговоры.
Вспомни, как колокол бьет и поет
И вторят долы и горы.
Так же, бывало, меж знатных господ
Фальквар улаживал споры».
Слова король не сказал в ответ,
Не дал он воли гневу.
А поутру озарил рассвет
Мертвую королеву.
Скорбно король руками всплеснул:
«Печаль мою душу гложет!
Тех, кто сердцем к сердцу прильнул,
Ничто разлучить не может».
Послушай, Фальквар,
ты должен бежать из страны.
ЭББЕ СКАММЕЛЬССОН
Эббе Скаммельссон службе рад,
Жаждет наград и чести.
А дома Педер, старший брат,
Пришел к его невесте.
Эббе Скаммельссон
стал окаянным бродягой.
«Послушай, гордая Аделус,
Будь мне супругой милой.
Твой Эббе, хоть он был не трус,
Убит и взят могилой».
Проснулся Эббе Скаммельссон,
Увидел за окнами тьму,
И рассказал про странный сон
Другу он своему.
«Родительский дом приснился мне,
Большим огнем он пылал.
Невеста погибала в огне,
И брат в огне погибал».
«Если ты видел их вдвоем
Среди большого огня,
То, значит, свадьбу празднует дом
И шумно пирует родня».
Эббе скакал во весь опор,
Летела в стороны грязь.
Когда он въехал к отцу во двор,
Свадьба едва началась.
Уехал бы Эббе от греха,
Но вышла из дому мать.
Она от невесты и жениха
Просила не уезжать.
Сидел он в почете, как младший сын,
Его не почтить грешно.
Отец ему в руки дал кувшин,
Гостям разливать вино.
Темным медом и светлым вином
Кубки он наполнял.
Но перед невестой с женихом
Горькие слезы ронял.
Тьма опустилась, не видно двора,
Иней на ветки лег.
Невесту отвести пора
В заветный брачный чертог.
По галерее невеста шла,
Эббе ее провожал.
С факела капала смола,
Неровно он факел держал.
Он факел нес, как тяжкий груз,
Капала чаще смола.
«Ты помнишь, гордая Аделус,
Что слово мне дала?»
«Педер, твой брат, силен и суров,
Мне мужем станет он.
Ты поздно воскрес из мертвецов,
О Эббе Скаммельссон».
«Я поздно воскрес из мертвецов,
О гордая Аделус,
Но брата я убить готов
И горя с тобой не боюсь!»
«Ты можешь брата убить своего,
Твои удары метки,
Но вечно оплакивать его
Я буду, как птица на ветке».
Эббе сильно разгневан был,
Словно охвачен жаром,
И Аделус он повалил
Одним смертельным ударом.
Он спрятал меч, чтобы в дом войти,
Под ярко-красный мех.
И первым Педер ему на пути
Попался, как на грех.
Эббе сильно разгневан был,
Словно охвачен жаром,
И Педера он повалил
Одним смертельным ударом.
Одни старались кольцо замкнуть,
Другие — им помочь,
Но Эббе мечом проложил себе путь
И вихрем умчался прочь.
Эббе Скаммельссон
стал окаянным бродягой.
НЕВЕСТА АСБЬЁРНА
У Асбьёрна нынче обедает брат,
Холод и дождь на дворе,
Шутливые речи они говорят,
А у девиц веселье.
«Зачем тебе, Асбьёрн, со свадьбой спешить?
Невесте твоей и рубашки не сшить».
Тут Асбьёрн ударил перчаткой о стол:
«Напраслину, брат, ты про Кирстин наплел!
Я холст ей отправлю из лучшего льна,
Увидишь, сошьет рубашку она».
Вот к мачехе Кирстин приходит с холстом.
«Тебя о деле спрошу не простом.
Как лучше рубашку сшить жениху.
Что вышить внизу и что наверху?»
«Я в точности все показать бы могла,
Да больно уж ты непослушной была.
Небось кружева не любила плести,
Любила с подругами день провести.
Небось не любила ни печь, ни варить,
Любила с подругами поговорить».
От мачехи Кирстин вернулась в слезах,
С глубокой печалью в прекрасных глазах.
Вот, плача, уселась она на кровать
И начала шить, а потом вышивать.
Расправила Кирстин шитье в ширину
И вышила солнце, а рядом луну.
Потом она вышила возле луны
Корабль с парусами на гребне волны.
Потом она вышила двух егерей,
Они меж деревьями ищут зверей.
Потом она вышила, как на лугу
Девицы на праздник танцуют в кругу.
Надумала вышить себя на груди:
Еще от автора Неизвестный Автор
Рекомендуем почитать
