Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время - [2]

, 1955; Андрианов Б.В., 1985). Согласно этой концепции хозяйственно-культурный тип кочевого скотоводства определяется как «хозяйство… высоко специализированное… связанное с кочевым образом жизни, что в свою очередь накладывает глубокий отпечаток на всю культуру кочевников. Они разводят главным образом лошадей, крупный и мелкий рогатый скот (особенно овец); в некоторых областях большую хозяйственную роль играет также разведение верблюдов… Основу питания составляет мясная и молочная пища… Способы изготовления молочных продуктов очень разнообразны (различные виды квашеного молока и сыр, приготовление из молока опьяняющих напитков и т. д.). Главный тип жилища — переносной шатер (форма его варьирует), крытый полотнищами из шерсти (ткаными или валяными) или реже — кожей. Утварь преимущественно кожаная; гончарство, как правило, отсутствует» (Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н., 1955, с. 9)[3].

В дальнейшем эта характеристика разрабатывалась и уточнялась. Высказано мнение, что ни один хозяйственный тип не существовал в чистом виде и в той или иной степени хозяйство всегда комплексно. Но определяет хозяйственную основу общества доминирующий вид хозяйственной деятельности. У кочевых скотоводов его образует экстенсивное пастбищное скотоводство, при котором разведение животных представляет главный вид занятий населения и доставляет основную часть средств существования (Марков Г.Е., 1981, с. 84). В рамках этого кочевого хозяйства выделяются хозяйственные подтипы, или виды, — кочевое и полукочевое, принципиальных различий между которыми не существует, ибо отсутствуют универсальные признаки, по которым можно различать собственно кочевое («чистые» кочевники) и полукочевое хозяйство во всех районах распространения кочевничества. Различия между ними относительны и выявляются в каждом отдельном территориально ограниченном регионе (Марков Г.Е., 1973, с. 102; 1981, с. 84). При собственно кочевом способе хозяйства амплитуда кочевания, как правило, значительна (учитывая местные условия). Скотоводы-кочевники или вовсе не знают земледелия (например, монголы, калмыки, казахи-адаевцы и т. д.), или оно играет минимальную роль в их общем хозяйственном комплексе. Но при этом у них бесспорно существуют другие виды деятельности — охота, военный промысел, торговля. У полукочевников несколько меньшая подвижность, большую роль в хозяйстве играют всякого рода вспомогательные виды деятельности и в первую очередь земледелие (Марков Г.Е., 1981, с. 85). Археологические культуры кочевников-скотоводов, рассматриваемые в настоящем томе, как раз и демонстрируют широкий спектр разнообразных видов скотоводческого хозяйства с разной степенью подвижности в рамках одного хозяйственно-культурного типа — кочевого скотоводства.

Заслуживает внимания замечание о том, что далеко не всегда мы в состоянии определить хозяйство древних скотоводческих племен и соответственно отнести его к тому или иному типу или подтипу. Поэтому в некоторых случаях по отношению к ранним, или древним, кочевникам целесообразнее применять более общий термин «подвижные скотоводы» (Марков Г.Е., 1973, с. 102).

Итак, в первых веках I тысячелетия до н. э. в евразийских степях произошел повсеместный переход к кочевому скотоводству и сформировались новые археологические культуры, ознаменовавшие начало эпохи ранних кочевников. При всем своеобразии каждой из них все они образуют некое единство, которое обусловлено рядом обстоятельств — это сходная среда обитания и соответственно одинаковый жизненный уклад, мобильность, способствующая установлению культурных контактов с самыми отдаленными территориями, близкий уровень социально-экономического развития и, наконец, общая генетическая подоснова, восходящая в евразийских степях к срубно-андроновскому пласту. Все эти причины послужили основой для сложения близких по многим параметрам культур. Однако существующее между культурами сходство маркируется несколькими неравнозначными терминами: «скифо-сибирское единство», «скифо-сибирская общность» «скифский мир». Последний термин — «скифский мир» — наиболее нейтрален, а потому предпочтителен. В своих характерных чертах близость культур складывается в раннескифскую эпоху, но отдаленные истоки и корни этого явления можно видеть в культурных контактах и связях, которые существовали у древнейших скотоводов еще в бронзовом веке. Сейчас уже можно говорить об ямно-афанасьевских, срубно-андроновских и карасукско-киммерийских культурных параллелях. Кроме того, именно в бронзовом веке в степях Евразии стал распространяться европеоидный антропологический тип населения, который господствует в культурах скифского времени. Наиболее ярко общность культур евразийских кочевников, расселившихся от Дуная до Монголии, проявилась в существовании у этих племен так называемой скифской триады, в состав которой входят близкие формы вооружения, конского снаряжения и своеобразное искусство скифо-сибирского звериного стиля. Однако общих черт в содержании кочевых культур скифо-сибирского мира значительно больше. Сюда могут быть отнесены скифские котлы, отчасти памятники монументального искусства — оленные камни, петроглифы, общие в ряде случаев приемы устройства могильных сооружений, детали погребального обряда. Конкретные природно-географические и исторические условия способствовали формированию в каждом отдельном регионе степной зоны ярко индивидуальной культуры кочевого населения. Письменные источники донесли до нас наименования некоторых из этих племен. На западе евразийских степей с VII в. до н. э. господствовали скифы, к востоку от них расселились савроматы и родственные им кочевники южноуральских степей. На территории Средней Азии сложились крупные племенные объединения саков, массагетов, дахов, в состав которых входили и другие более мелкие группировки. Достоверные названия кочевых и полукочевых племен, населявших степные и предгорные районы Алтая, Тувы, Минусинской котловины, нам неизвестны. Лишь для территории Забайкалья со II в. до н. э. можно говорить о племенах хуннов.