Степень свободы - [41]

А в больницу Серафима все-таки положили — но он сбежал на следующий день. Точно так же, как пять лет назад сбежал из пионерского лагеря, куда родители отправили его в порядке эксперимента, дабы он не рос тепличным растением. Тогда ему хватило тушеной капусты на ужин и запрета читать после отбоя, чтобы в три часа ночи бесшумно одеться и бесстрашно рвануть через лес к железной дороге. И никакие родительские крики, увещевания и нотации не могли заставить его вернуться в лагерь.

Теперь он стал взрослее и закатил дома грандиозный скандал на тему: «Никто не имеет права держать здорового человека в больнице против его воли». Попутно родители поняли, что на замок его тоже не запрешь. Невротик со склонностью к маниакальным идеям способен, если ему приспичит, пробить лбом любую стену и перегрызть зубами любой засов. Родители Серафима слишком долго этого не понимали, а Введенский понял при первой же встрече. И во время второй встречи он постарался это качество Серафима в полной мере использовать.

Когда юноша задохнулся от ярости из-за того, что Введенский знает, где Настя, но не хочет ему сказать, детектив спокойно продолжил и развил свою мысль:

— Другое дело, если ты сможешь сохранять спокойствие хотя бы в течение десяти минут. Тогда мы сможем поговорить более конкретно о том, как нам решить эту проблему

— Где она? — по инерции повторил Серафим, но теперь уже более спокойно.

— Кто, проблема? — с иронией переспросил Введенский.

— Настя! — резко прервал его Серафим. — Где Настя?

— Настя там же, где и девушка, которую ищет мой заказчик, — сообщил Введенский. — И в этом заключается проблема.

Частный детектив лгал. Розыск журналистки Ирины Лубенченко ему никто не заказывал, а Варяг свою дочь Марину искал самостоятельно, используя собственные связи и каналы. В отличие от убийства Густова, здесь ему нечего было опасаться. Поиски пропавшей дочери — святое дело для любого отца, и никакая милиция не заподозрит ничего плохого в том, что Варяг нанимает для этого частных сыщиков. Вот он и нанял целую команду — однако Введенский в нее не входил.

Введенский искал убийцу Густова. Он даже не знал наверняка, что работает в конечном счете на Варяга — хотя и догадывался. Ведь все указывало на то, что убийцам Густова и похититель Марины Варвариной — это один и тот же человек. Об этом догадалась даже милиция, которая с опозданием на несколько дней все-таки узнала о похищении дочери Варяга.

Правда, пока только частный сыщик Введенский разгадал загадку смерти Густова. В оперативно-следственной группе, ведущей это дело, все еще предполагали, что Настя Мещерякова оказалась свидетельницей убийства гимнаста, и поэтому ее похитили и скорее всего тоже убили. И только Введенский, проанализировав информацию о девушках, пропавших без вести за последние месяцы, пришел к противоположному выводу.

Все было наоборот. Злоумышленники похищали Настю, а возвращавшийся от любовницы Густов решил ей помочь — очевидно, не без задней мысли. Бывшая подруга Густова Светлана Королькова, ставшая теперь любовницей Введенского, охотно согласилась с этим предположением. Густов не однажды ввязывался в драку за честь незнакомых девушек, рассчитывая на их последующую благодарность и нередко получая ее.

Но в этот раз драки не получилось. Густова просто застрелили, метко и хладнокровно, одной пулей в лоб.

Введенский очень живо себе это представил, и затруднялся только сказать, кто нажал на курок — хозяин черного БМВ Томилин или кто-то из его спутников.

В принципе Введенский мог уже сейчас прекратить расследование, представить непосредственному заказчику Щукину полный отчет, назвать имена Томилина и Платонова, указать на «Бригантину», как возможное место, где прячутся убийцы и похитители женщин и спокойно, без всякого риска, получить гонорар. Ведь заказчик вовсе не требовал поймать убийцу — он просил лишь назвать его и представить доказательства.

Прямых доказательств, правда, не было — зато косвенных сколько угодно.

Однако Введенского охватил азарт. Он захотел сделать все сам — не только разоблачить убийц Густова (на которых ему было по большому счету наплевать с высокой колокольни), но еще и освободить девушек, которых люди Платонова похищают с неизвестной, но вполне вычисляемой целью, и по всей вероятности держат на территории «Бригантины».

Было у него и еще одно немаловажное соображение помимо неудовлетворенного тщеславия и желания прослыть рыцарем-освободителем пленниц. Введенский представлял себе, как поступит Варяг, если узнает, что его дочь держат в бывшем пионерлагере за четырехметровой бетонной стеной. У него хватит ума устроить штурм, и в результате девушки могут серьезно пострадать и даже погибнуть.

Правда, в городе ходили смутные слухи о том, что за Марину потребовали выкуп. Причем сумму называли столь малую по меркам мафии, что предполагать связь шантажистов с Платоновым было просто нелепо. Платонов столько тратит за день.

Конкретно речь шла о каких-то жалких тысячах долларов, или максимум о десятках тысяч — версии подпольных сплетников разнились. Но все сходились в одном — Варяг на это клюнул. Во всяком случае, он пока не наказал никого из охранников, прошляпивших похищение, хотя три дня давно прошли.