ПАЛ ПАЛЫЧ . Что-о?! Вон! Чтобы я, да что-то дал! (Он пытается вскочить, потом машет рукой на дверь.) Во-он!
Пролетарии, напуганные неожиданным начальственным гневом, пулей вылетают из кабинета.
ЗОЯ (равнодушно взглянув на вылетающих). Что вы там наговорили, олухи?
ПРОЛЕТАРИИ (почесывая бока). Мы только попросили начальника нам дать.
ЗОЯ . Сразу видно – темнота. (Говорит четко, разве что не по слогам.) Здесь никогда никому ничего не дают, не давали и давать не будут. Кто вас сюда послал?
ПРОЛЕТАРИИ (хором). Да тут один. Что же нам теперь делать? Куда идти?
ЗОЯ . Куда, куда… «Санта-Барбару» смотреть…
(И отворачивается от них, тем самым показывая, что аудиенция окончена .
Пролетарии, потоптавшись у входа и поняв, что никому они не нужны, кланяясь, уходят. Слышны обрывки фраз из их разговора: «Опять обманули… зря только водку отдали… а есть как хочется… пойдем и правда телевизор смотреть, как в Мексике капиталисты загнивают», уходят.
ЗОЯ (достает из-за чулка купюру, данную ей Пал Палычем, рассматривает ее со всех сторон, мнет, трет, нюхает, рассуждая). Может, фальшивая? ( Смотрит на свет.) Да нет, вроде, без Ленина, значит, настоящая. ПАЛ ПАЛЫЧ (продолжает названивать друзьям-приятелям). Федя, тебя еще не сняли? Хе-хе, ну так скоро снимут… Меня? Меня нет, Не снимут, никогда уже. Я врос… Куда? В кресло, в свое родное кресло. Навечно.
В это время в приемную входит группа молодых современных парней и девушек в красных, желтых, голубых пиджаках, ярких галстуках и строгих прическах. Они по-деловому начинают двигать мебель, звонить по Зоиному телефону, разговаривать между собой, не обращая внимания на Зою: «Да пришли. Сейчас все перепишем… Лизинг… фьючер… моржа… дисконт… здесь все надо менять… Пахнет, как в погребе». Один заглядывает в кабинет к Пал Палычу, прислушивается, как тот хвалится по телефону, что он врос, и сообщает своим: «Этот старый пень аж от страха в свое кресло врос… А указ о снятии где?..отдайте его вон этой» (и кто-то из них показывает на Зою, застывшую на месте, безмолвную и напуганную, прижавшую к груди какой-то журнал).
Потом несколько молодых людей проходят в кабинет Пал Палыча: «Все, папаша, отсиделся, отвоевался, пора освободить помещение».
ПАЛ ПАЛЫЧ . Как?! Меня нельзя! Я не могу! Как же мое кресло?
МОЛОДЫЕ ЛЮДИ . Не можешь без кресла, значит, освобождаем вместе с креслом. ( И начинают отодвигать его вместе с креслом.)
ПАЛ ПАЛЫЧ (хватается за стол, кричит). Зоя! Милиция! Помогите. (И
уже совсем истошно.) Караул, грабят!!
Зоя от криков вскакивает, но, видя, что никто на эти крики не обращает внимания, и все так же продолжают по-деловому двигать и переставлять мебель, опять садится на свой стул, закрывает лицо руками: что-то будет?
Звучит траурная музыка Бетховена.
Занавес.
Сцена первая
Бар. Звучит музыка Юрия Лозы.
За стойкой бармен трясет шейкером. Несколько столиков.
За одним Художник, Ева и Чижиков пьют водку.
За другим – спиной к зрителям сидит Убийца, он пьет пиво.
За третьим – молодые люди, современные бизнесмены, пьют «колу».
У входа в ливрее швейцара стоит Сумасшедший.
ХУДОЖНИК (бармену). Человек, еще по одной.
Бармен разливает и несет.
ЧИЖИКОВ . Ну, что выставка, успешна?
ХУДОЖНИК . Класс! Три картины загнал. Теперь гуляем.
ЧИЖИКОВ . Вот и хорошо. Значит, Ева моя?
ХУДОЖНИК . Ты что?! У меня же запой начинается. Кто за мной ухаживать будет?
ЧИЖИКОВ . А Фикус?
ХУДОЖНИК . Хамло твой Фикус. Я его в музей сдал. Так что теперь мне без Евы опять никак нельзя. (По-отечески гладит Еву по голове.)
ЧИЖИКОВ . Опять обманул. Я же из-за тебя фальшивомонетчиком стал. ( Пытается сделать вид, будто плачет.)
ХУДОЖНИК . А я вот сейчас встану и скажу всем, что ты фальшивку своему шефу подкинул. Тебя – хап, и никакой Евы не надо будет. Будешь одни бананы с воблой жрать.
ЧИЖИКОВ ( испуганно ). Какие бананы с воблой?
ХУДОЖНИК Это я тебе в тюрьму такие передачки буду носить. (
Заливисто хохочет, достает сигару.) Ева!
Ева тут же щелкает зажигалкой.
ХУДОЖНИК . Видишь. Как же я тебе ее отдам?
ЧИЖИКОВ . И я такую же хочу.
ХУДОЖНИК . А зачем она тебе? Ты же не пьешь.
ЧИЖИКОВ . Женюсь.
ХУДОЖНИК . Женится он, ха-ха! Ты, может, и в постель с нею ляжешь?
ЧИЖИКОВ (с вызовом). И лягу!
ХУДОЖНИК . Ха-ха, ляжет он. Так зачем тебе тогда Ева? Бери стиральную машину и ложись. А еще лучше – пылесос. Ха-ха. Я же тебе говорил: она ма-ши-на.
ЧИЖИКОВ . Ну и пусть. (
Начинает загибать пальцы.) Зато не ест, не пьет, не спит, не ругается. (
Перечисляет и вдруг неожиданно кричит.) Люблю ее!
(Вскакивает и с готовым кулаком бросается на Художника.) Отдай, говорю!
Художник приподнимается, кладет руку ему на плечо и усаживает.
ХУДОЖНИК . Человек, еще по одной! У нас тут траур. Ева, следи за нормой. ЕВА ( четко козырнув). Есть!
Дверь в бар открывается, входит Зоя с красивой пухленькой подругой. Убийца вскакивает, подбегает к ним, бережно берет Подругу под локоток и приглашает обеих к своему столику.
ПОДРУГА . Зоя, знакомься – друг семьи. ЗОЯ (Убийце). Зоя, подруга вашей знакомой, но не ее семьи.
Проходят к столику.
ЧИЖИКОВ . Зойка приперлась, я смываюсь.
