Стены - [33]

— Тони, — окликнул он меня заплетающимся голосом, высунувшись в приоткрытое окно.

Я обернулся.

— Проветри бар, Тони. У тебя жутко воняет.

— Обязательно, — ответил я и зашел обратно.

Вот так состоялось знакомство Мика Флеминга и Перри Пейджа. Мотивы, которые спровоцировали у Мика такую антипатию по отношению к Перри, и сейчас остаются для меня загадкой. И самое интересное, как мне казалось, Мик в этой антипатии чувствовал себя, как рыба в воде. Да и Перри, справедливости ради, при более глубоком анализе, не обнаруживал искреннего расположения. Даже не знаю, почему тот вечер так мне запомнился, со всеми его взглядами, репликами и откровениями. Наверное, на подсознательном уровне я понимал, что передо мной разыгрывается не просто диалог, а конфликт двух идей, скажем так. Больше я никогда не видел их рядом. Когда они вновь встретились в «Тумане», была не моя смена. Перри, я вообще, больше в своей жизни не встречал. А вот Мик пришел и в следующий вечер.

В пятницу, несмотря на продолжавшийся дождь, ливший с короткими перерывами со вчерашнего дня, в баре было оживленно. И у официантов работы хватало, и у меня за баром была постоянная суета. Громко играла музыка, смех, разговоры, эмоциональные возгласы — это я к тому, что полностью передать смысл и содержание разговора Мика и Летиции Торрес я не смогу. Я ловил, в основном, обрывки их диалога, хоть и старался прислушиваться, даже подслушать — чего греха таить. По-другому и быть не могло, потому что видеть такую метаморфозу, происходящую с человеком на твоих глазах, удается не каждый день. Выглядело все очень необычно, потому что Мика рубили на корню, рубили оружием, вмешательства которого он жаждал. Рубили, возможно, тем, чего он больше всего боялся — вниманием.

Эль пришла буквально за полчаса до Мика, в начале восьмого. Обычно, она приходила в компании Алисы Андерсен, но в тот вечер была одна. Скажу честно, Эль мне всегда симпатизировала — всегда улыбчивая, веселая, светящаяся позитивом, острая на язык. Невероятно милая, натуральная блондинка с голубыми глазами, по части интеллекта могла заткнуть за пояс любого умника. Было в ней что-то невероятно притягательное — кроме внешности и остроумия, — некое природное обаяние, настойчиво взывавшее к симпатиям. Ее общество не напрягало никогда, даже если она молчала, то молчание это сопровождалось легкой атмосферой, не так, как в случае с Миком — его молчание всегда вызывало чувство неуверенности в ситуации.

Но была в Эль одна странность — я никогда не видел ее с парнем. Ни разу, за несколько лет я не видел, чтобы эта девушка — довольно красивая, — находилась в обществе не друга, а кого-то большего, чем друга. Не то, чтобы я прямо патологию выводил в своем мозгу, может она просто в «Туман» не водит своих ухажеров, кто ее знает? Но, тем не менее, в моих глазах, личная жизнь Летиции выглядела… подозрительной. Скорее, просто странной. Я даже подумывал о том, что она лесбиянка.

Вскоре пришел Мик. Беглым взглядом окинул стойку и, заметив лишь один свободный стул, как раз рядом с Эль, как мне показалось, немного занервничал. Быстро поздоровавшись с некоторыми знакомыми, он все же сел рядом с Эль, но как-то неуверенно, даже боязливо.

— Привет, Эль, ты же не против, если я сяду рядом? — устало произнес Мик, не глядя на девушку.

— Ради бога, — улыбнулась она.

Мик заказал пива, и прикрыл глаза рукой — жест, говорящий о неважном физическом состоянии. Выглядел он и впрямь неважно: лицо осунулось и отдавало желтоватым оттенком, глаза красные, даже губы были потрескавшимися.

— Мик, у тебя видок, как у проститутки перед отпуском, — заметил один из его приятелей, проходивший мимо стойки.

— Странно, твоя сестра этой ночью была от меня в восторге, — тем же усталым тоном, ответил Мик.

— У меня нет сестры, — засмеялся парень.

— Значит жена, — простонал Мик ему вслед.

— Как дела, Мик? Что нового? — спросила Эль, пригубив свое вино.

— Нормально, Эль, все нормально. Бокал пива — и я в полном порядке, — он слабо улыбнулся и впервые посмотрел на ее улыбающееся лицо.

— Не щадишь ты свое здоровье, мой мальчик, совсем не щадишь.

— Было бы ради чего его щадить, моя девочка, было бы ради чего.

— Ради будущего.

Мик усмехнулся и ничего не ответил.

— Водки тоже, пожалуй, — сказал он мне, когда я подал ему пиво.

Я налил ему водки, затем отвлекся и минут десять, из-за постоянных заказов, музыки и громких голосов посетителей не слышал, о чем они продолжали разговаривать. Но краем глаза я наблюдал и видел, что рядом с Эль Мик выглядел, как это сказать? Напуганным? Ошарашенным? Понимаете, он словно тушевался перед этой девушкой. Разговор их был отрывистым и неровным. Мик, казалось, постоянно обрывался на полуслове, тревожно оглядывался, теребил браслет на правой руке, а Эль, напротив, была абсолютно спокойной, и совершенно очевидно, что она выводила его на контакт, настойчиво и твердо. Поначалу, создавалось впечатление, что Мик испытывает дискомфорт и раздражение, но потом мне стало ясно, что он просто стеснялся. Стеснялся того, что ему открыто дают понять, что он не так одинок, как ему кажется. Стеснялся того, что ему дают шанс выговориться. Стеснялся того, что его слушают.