Стеклянный отель - [80]

– Нет, – отвечает ее ассистентка. Ее зовут Кейша. Когда Алкайтис сел в тюрьму, ей было три года.

– Тот самый Джонатан Алкайтис? – переспрашивает старшая коллега. – Он украл пенсионные сбережения моего дедушки.

– Надо же, какой ужас, – восклицает Кейша. – И что он сделал?

– Дедушка? Провел последние десять лет жизни в гостевой спальне моей мамы. После этого он настолько ожесточился, что хуже некуда. Симоне, а ты знала Алкайтиса?

– Я работала у него секретаршей до того, как его посадили в тюрьму.

– Не может быть.

– О боже, – ахнула Кейша и посмотрела на свою начальницу, как смотрят административные помощники на начальников, когда их осеняет, что те тоже когда-то работали ассистентами.

– Я только-только переехала в Нью-Йорк, – рассказывала Симоне, – мне было около двадцати, и город меня притягивал, как магнит. Я довольно быстро нашла офисную работу в центре – администратор на ресепшен плюс кое-какие обязанности секретаря. Через три недели я уже помирала со скуки, и вот однажды захожу с кофе на совещание…

– Вы приносили кофе? – Кейша готовит кофе дважды в день.

– Это было еще не самое скучное из того, что мне приходилось делать, – говорит Симоне, сделав вид, что не заметила тона Кейши. – В общем, Алкайтис проводит совещание со своими подчиненными и просит подать кофе, и я приношу ему поднос с кофе. Захожу в комнату, а там такая напряженная атмосфера. Как будто все чем-то напуганы. Даже не знаю, как лучше объяснить, была такая… Кейша, помоги мне, ты же специалист по поэзии.

– Атмосфера нависшей угрозы?

– Да, точно, спасибо. Атмосфера нависшей угрозы, как будто кто-то сказал или сделал что-то ужасное. Я ставлю чашки и уношу поднос, закрываю за собой дверь, и Алкайтис говорит: «Послушайте, мы все знаем, чем мы здесь занимаемся».

– Ого. Это случилось незадолго до его ареста?

– Буквально за день. Через час он приходит ко мне и просит купить шредеры для бумаг.

Она годами упражнялась в рассказывании своей истории, добавляла в нее все больше остроты и занимательных подробностей и на этот раз, как обычно, мысленно отмахнулась от образа Клэр на заднем сиденье черного джипа, который на следующий день довез ее до дома. Что стало с Клэр? Она не хочет знать.

– А кем именно вы работали? – спросила Кейша ближе к финалу. – Его секретарем или администратором?

– И то и другое, всего понемногу, – ответила Симоне. – Но скорее второе. А есть разница?

– Ну, может, разве что в плане значения слова, – пояснила Кейша, поколебавшись, потому что среди всех окружающих такие нюансы были интересны только ей, и разговор продолжился дальше. Симоне забыла спросить, что она имела в виду, но позднее, лежа в кровати рядом с мужем, она нашла это слово в словаре. Она осознала, что в действительности никогда не была секретарем Алкайтиса. Секретарь – человек, который хранит секреты.

В то время когда Симоне было около сорока пяти, большинство из нас уже отбыли срок – четыре года, восемь лет, десять лет – и вышли из тюрьмы, за исключением Оскара: его снова отправили за решетку по новому обвинению. Мы вышли на свободу в разные годы из разных тюрем. Все мы попали в изменившийся мир растерянными, сжимая в руках свои пожитки. Харви вышел первым, потому что благодаря своей неоценимой помощи следствию он был приговорен к фактически отбытому сроку – четырем годам перемещений между организованным адом исправительного центра Метрополитен в нижнем Манхэттене и роскошными кабинетами назначенного судом управляющего активами в центре; четырем годам в роли гида по схеме Понци в дневное время и одиноких ночей и выходных дней в камере. После приговора инспектор по надзору разрешил ему уехать из штата, и Харви переехал к сестре в Нью-Джерси, которая владеет магазином мороженого. Он продает мороженое у пляжа и живет в подвале в ее доме.

Рон избежал приговора, но не развода. Он живет с родителями в Рочестере на северо-западе штата Нью-Йорк и работает билетером в кинотеатре.

Оскар и Джоэль высадились на автобусных станциях – в разные годы и в разных штатах. Джоэль уехала из Флориды в Шарлотт, штат Северная Каролина, и долго сидела в зале ожидания автобусного вокзала «Грейхаунд», глядя на женщин с детьми, пока ее не встретила сестра; как всегда, она опоздала, болтала о пробках и погоде, и о комнате, в которой Джоэль может жить сколько угодно, пока не встанет на ноги, что бы это ни значило. Оскар стоял перед табло на станции в Индианаполисе и наконец сел на автобус до Лексингтона, потому что тот скоро отправлялся и ему как раз хватало денег на билет. Он заснул и проснулся, проезжая мимо гор под облаками, мимо окутанных туманом сосен, которые высились на крутых откосах, и от совершенной красоты мира у него выступили слезы на глазах. Он вспоминает этот пейзаж, когда его арестовывают за наркотики год спустя, надевают на него наручники в два часа ночи на улице и заталкивают в полицейскую машину, где он закрывает глаза и мысленно возвращается в автобус до Кентукки, к соснам, туману и крутым склонам.

У Энрико есть две дочери и жена, которая думает, что его зовут Хосе. Счастливым их брак не назовешь, но они живут в красивом доме рядом с пляжем. Все мы одержимы Энрико. В нашем воображении он стал героическим персонажем, чья жизнь где-то за пределами южной границы полна энергии и тайны. В реальности он наблюдает за тем, как его жена и дочери бегают в сумерках наперегонки по пляжу, и думает, что с ними случится, если – вернее, не «если», а