Стеклянный омут - [6]

И вот Иван, спустя полтора года после того разговора, торжественно вез Риту и Лику в деревню показать, что ему удалось сделать.

Воспоминания Риты прервал звонок на мобильный Ивана. Продолжая одной рукой удерживать руль, парень вытащил телефон из кармана джинсов и ответил:

— Олег, вы уже на месте?..

Услышав имя, Рита вздрогнула и впила взгляд в затылок друга: это что же получается, Олег тоже будет?! Иван ничего не сказал ей про Олега! От захлестнувшей паники закружилась голова, а к лицу прилила кровь. Рита напряженно вслушивалась в разговор, надеясь, что все же ошиблась.

— Ага, там, на выезде из города возле шашлычной... Мы скоро будем! — продолжал жизнерадостно вещать в мобильный Иван. — Ага, давай... Ну, до скорого!

Славный Слава и Олег. Вот уж шоу так шоу. К панике примешалось раздражение не только на виновного в таком «сценарии» Ивана, но и на пока еще незнакомого Вячеслава. Хоть он и был виноват лишь в том, что его тоже поставили на шахматную доску для партии, разыгрываемой не столько для них, сколько для зрителей. Шах и мат — им обоим. И если не обоим, то Рите уж точно.

Немедленно выпрыгнуть из мчавшейся по шоссе машины и отправиться домой пешком!

И, как назло, в голову полезли назойливые, как комариное зудение, мысли об Олеге. Когда ОНИ виделись в последний раз? Рита мысленно отсчитала время назад от настоящего дня до дня рождения Ивана: полгода. Полгода они не виделись. И нельзя сказать, что воспоминания за это время поблекли, так, покрылись тонким налетом пыли, который легко смахнет предстоящая встреча. Как бывало уже не раз: каждая редкая встреча с Олегом заполняла выцветающие мыслио нем свежими красками — увы, в гамме холодных тонов. Олег сам выбрал такую палитру и строго ее придерживался. На робкие Ритины попытки добавить в их отношения немного теплых оттенков отвечал либо прохладной фразой, либо выстуживающим сердце равнодушным взглядом. Даже его иронично-снисходительная улыбка, от которой Рите всего лишь на мгновение становилось жарко, обдавала ледяным ветром...

— Рит, ты куда пропала? — оглянулась Татьяна. И смешинки в ее янтарных глазах говорили о том, что, похоже, Рита пропустила вопрос, адресованный ей. Или даже не один. Да еще сестра так красноречиво усмехнулась, будто прочитала мысли Риты и поняла, «куда» она «пропала». Рита никогда не разговаривала с Ликой об Олеге, но у той оказался удивительно острый нюх на сердечные дела: она еще пять лет назад, хоть и была двенадцатилетней девочкой, поняла, что у старшей сестры случилось что-то серьезное на личном фронте. Счастье одновременно с трагедией. А потом Лика сама вычислила виновника. В тот год, ближе к его финалу, у них умерла бабушка. И хоть Рита изначально не собиралась уходить в новогоднюю ночь из дома, поддалась на уговоры Ивана и его молодой жены Татьяны провести праздник у них. Рита взяла с собой Лику. А в гостях у Ивана оказался Олег. Тоже не один, а с очередной пассией. Впрочем, то, что он был не один, не удивило: его девушки менялись с такой регулярностью, что Рита перестала запоминать их имена. Кочевник. Что еще скажешь... «Ты это по нему так сохнешь?» — спросила тогда Лика, когда они под утро возвращались домой. «По кому?» — встрепенулась Рита и так глянула на сестру, что та, хоть и была неробкого десятка, неожиданно смутилась, словно вскрыли ее шкатулку с тщательно оберегаемым сердечным секретом. «Ну... по этому длинноволосому», — предприняла вторую попытку разговорить сестру Лика. Рита ничего не ответила, промолчала так строго, «по-учительски», что сестра отстала с расспросами.

— Никуда я не пропала. Здесь сижу. Куда я денусь из машины? Так, просто задумалась, — нарочито бодро ответила Рита Татьяне.

— Выкинь все мысли о школе из головы, мы едем отдыхать! — весело отозвался Иван и торжественно объявил: — Остановка!

И прежде чем машина успела остановиться, Рита увидела в окно синий «Сааб» Олега и его самого, курившего неподалеку от машины в обществе миниатюрной блондинки. Одета девушка была в какие-то совершенно не предназначенные для дачи и раннего мая мини-тряпочки — шортики и открывающий пупок топик, на который сверху была накинута короткая бежевая курточка. На стройных ногах нимфы красовались высокие сапоги. И этим стилем одежды, развевающимися на ветру выбеленными длинными волосами, сложным макияжем девушка напоминала какую-то певицу, на чей клип Рита недавно наткнулась на одном канале. Впрочем, все те певички из телевизора были похожи друг на друга, так же как и девушки Олега. И не блондинистой мастью и миниатюрностью (Рита за эти пять лет видела в его обществе брюнеток и рыжих, длинноволосых и со стрижками «под мальчика», миниатюрных и модельного роста девушек), а «отполированностью», кукольным взглядом, ненатуральной игрой плохих актрис. Хотя, возможно, это просто предвзятый взгляд Риты на армию счастливых соперниц, сумевших удержать рядом с собой Олега пусть и не на долгую-долгую жизнь, но больше чем на одну ночь. Что-то же ведь находил он в них — в этих озабоченных лишь своим внешним видом девушках. Из года в год наблюдая сменяющихся спутниц Олега, Рита недоумевала, каким же образом она, совершенно простая, втесалась в узкую щель частокола отлитых из одной формы на гламурной фабрике девушек Олега. Рита не причисляла себя к красавицам, напротив, ее внешность была самой, что ни на есть обыкновенной. Тонкие темно-русые волосы, едва достающие ей до плеч и никак не желающие лежать так, как их старалась уложить хозяйка, поэтому вечно пребывающие в состоянии легкого беспорядка. Лицо у Риты симпатичное, но совершенно не тех типажей, которые возводят в культ глянцевые журналы. Обычные черты с присущей ей славянской мягкостью. Роста Рита была среднего. И вес ее тоже попадал под мерки среднего: ни анорексичная модельная худоба, ни приятная «булочная» мягкость. Самая что ни на есть обыкновенная девушка, милой, в общем-то, внешности, но не яркой.