Стая Тамерлана - [50]
Крепко удерживаемый Ленька зарыдал от собственного бессилия.
— Браво! Брависсимо! — закричал Портнов и повернулся к Заседину. — Супер, Аркадий Николаевич, это просто супер, она одна стоит всех ваших дворняжек!
— Стоит, ей Богу, стоит! Прима! — не менее восторженно откликнулся Заседин.
— А что я говорил? Что я говорил? Это просто балерина! Балерина самого большого театра! Как она его, а, уважаемый? Красиво, а! Фу, и нет, — дунул Джафар на пальцы, будто сдувая пылинку.
Каретников отхлебнул прямо из горлышка бутылки, зажатой у него в руках. Он уже не смотрел на ринг, но восторженные крики болельщиков хлестали его словно плети.
Этого краткого обмена впечатлениями в начальственной ложе хватило Соболихину. Он выхватил из-за пояса вновь отвернувшегося к шефу Портнова пистолет, сбросил предохранитель и выпалил в грудь Заседину. Второй раз Соболь выстрелить не успел — пистолет был выбит, а его самого, отброшенного на землю, прошила автоматная очередь, пущенная в упор охранником.
От попадания Аркадий Николаевич не покачнулся, а громко охнул и ошарашено уставился на стрелявшего. С его щек мгновенно слинял цвет помидора «бычье сердце», и они приобрели вид свежей штукатурки. Взоры вскочившей публики теперь обратились к Заседину. Он же, поддерживаемый верными секьюрити, продолжал сидеть с открытым ртом, и походил на фотографию человека, застигнутого при исполнении богатырского зевка. Руки вслепую шарили по груди. Наконец Заседин опустил голову и прошептал:
— Что? Что… это… было?
Его правая ладонь была испачкана копотью.
— Пороховые газы. Патрон был холостым, я часто первый оставляю холостым, — ответил Портнов.
— А второй? — так же шепотом спросил Заседин.
— Ну… второй… второй заряженный…
— Гад! Ах, ты, и гад же! Мразь… — зашелся в хриплом кашле Аркадий Николаевич. Наваливающаяся слабость и заполняющее его чувство какого-то нелепого восторга не позволили развить мысль дальше.
В ристалище был объявлен перерыв, народ повалил с площадки.
Профессор Каретников не отправился со всеми в помещение ресторана, он, покачиваясь, зашел за трибуны, скорчился и его сотрясли рвотные спазмы. Из него выходило все зараз: и насквозь пропитавшиеся алкоголем остатки отбивной, и полупереваренная капуста, и ужас новых впечатлений, и острая боль исковерканного зрелищем разума, и остатки веры в себе подобных. Всего было так много, что он не мог уняться минут двадцать.
На время перерыва всех оставшихся пленников вернули в подвал, но держали по отдельности. Охранники дышали перегаром и смотрели на парней зло, будто только сейчас осмыслили всю глубину падения доверенных им личностей. Если у кого-то из «гладиаторов» и возникала мысль о сопротивлении, то она в корне уничтожалась твердостью пальцев, лежащих на спусковых крючках десантных автоматов. Им принесли по второму, которое съел только Мурад Сафаров, чая же попили все, за исключением Леньки Гридина.
Пролетел час.
Этого интервала времени хватило шарику по имени Земля на то, чтобы немного продвинуться по одобренной Богом орбите и чуть-чуть повернуться вокруг собственной оси…
На отдельных участках твердой части его лика появились новые штрихи проплешин. Они добавились к уже существующим там прочиканным бескрылой молью пятнам городов, оспинам аэропортов и длинным ходам автострад и рельсовых путей…
На дорогах случились аварии, в населенных пунктах вспыхнули пожары…
Словесные кружева материализовались в стих, пламенный и посвященный вечной любви мужчины к женщине…
Отряд альпинистов достиг вершины…
Жидкая часть шарика кое-где вспенилась новыми бурунами штормов, утонул корабль…
Признанный мэтр велоспорта едва не побил мировой рекорд…
В разных местах народились дети. Они были несмышлеными и еще не задумывались над тем, куда их занесло. Двадцати шести из них суждено было стать уголовными преступниками, девяносто трем — чиновниками, а одному гением…
Недра шарика лишились запланированного количества руды…
Где-то в пустынной и скалистой местности озарилось счастьем гнездо молодой четы стервятников — там проклюнулись скорлупки яиц и на свет выползли мокрые большеклювые страшилки. Птенцы требовательно пищали, не подозревая о том, что всю жизнь обречены наслаждаться падалью.
И еще много чего успело случиться…
Трибуны заполнились.
После несостоявшегося покушения облик Аркадия Николаевича так и не достиг недавнего колера спелого томата, остановившись на фазе ранней зрелости. Он был спокоен и строг. Портнов, выказывая полное раскаяние, ссутулился на своем месте. Каретников, залепетавший что-то насчет: «… и мне уже пора домой…», получил ответ почти грубый: «Сиди, наслаждайся. Ты же этого хотел?» Сил на то, чтобы встать и уйти, у Анатолия Валентиновича не было. Из него будто выкачали всю волю. Он выпил вместе со всеми и ничего не почувствовал.
Очередность в строю оставили прежней. Перед тем, как войти в ринг, Мурад Сафаров оглядел товарищей по несчастью и сказал:
— Запомните. Главное — не бояться, и вывести его из себя. Тогда он в твоих руках.
Очевидно, он говорил о собаках, во всяком случае, логичнее понять его было именно так. Затем повернулся к главной трибуне и спросил, остается ли в силе условие, согласно которому победитель отпускается на свободу.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Logline Однажды Виталик знакомится с девушкой, — у вырытой могилы, прямо в момент похорон, и данная кадриль раскручивает цепочку абсурдно-комедийных ситуаций, где лейтмотивом выступает ревность, и кто именно ревнует — вопрос открытый до финала…Жанр: мистическая трагикомедия, чёрный фарс.
Когда оказываешься перед выбором, и тебя подталкивают сделать ошибку, а та, которую любишь, живет не только тобой, но ты узнаешь об этом в самый неподходящий момент…Когда тебя подставили, и нет ни алиби, ни доказательств невиновности, а друг делает карьеру, используя твое доверие в своих подлых планах…Когда мечта исполняется ценой гибели человека, а сны предвещают смерть…Когда оружие направлено на врага, но пуля выбирает тебя…Остается одно — не верить! Тогда появится возможность выжить, а все «доброжелатели» сгорят в аду.
Питер Браун — классный врач. Он научился разбираться в анатомии еще в ранней юности, когда страстное желание отомстить за гибель бабушки и дедушки привело Пьетро Брна (так его тогда звали) в ряды наемных убийц. Теперь с темным прошлым покончено... но, как оказывается, не совсем. Мафия выходит на след Питера. За молодым доктором начинается охота. Только накачанная мускулатура, высокий профессионализм медика и, главное, чувство юмора помогают ему выйти живым из смертельной схватки.
Завораживающий роман в жанре танго.Недавно потерявший жену комиссар Мигель Фортунато готовится выйти на пенсию после долгих лет службы в полиции Буэнос-Айреса. Его последнее задание – помочь следователю, приехавшему в Аргентину из США для расследования обстоятельств похищения и убийства известного американского писателя. Задание, как выясняется, непростое. Во-первых, следователь оказывается совсем молоденькой, неопытной, но очень привлекательной девушкой по имени Афина Фаулер. А во-вторых, сам Фортунато в силу определенных причин вовсе не заинтересован в том, чтобы правда об убийстве вышла наружу.Впрочем, расследование должно идти, хочет он этого или нет.
Священные христианские реликвии… Они все еще хранят прикосновения руки Спасителя, а некоторые – даже следы Его крови…По миру прокатилась волна загадочных убийств. Жертвы – женщины и их маленькие сыновья.Полиция теряется в догадках. И лишь частный детектив Ласситер, сестра и племянник которого погибли, видит связь между этими преступлениями: все убитые женщины лечились от бесплодия в одной и той же клинике, где проводились рискованные эксперименты с весьма необычным генетическим материалом…В живых остался только один ребенок, появившийся на свет при помощи врачей этой клиники.