Стая Тамерлана - [52]
Человеку удалось добраться до сетки и, опираясь об нее, встать, — ценой буквально изжеванной правой руки и изрядно покусанной левой. Отведав крови и почувствовав слабость противника, Узбой осатанел. Удары, теперь не столь точные, не останавливали его. Раз за разом алабай наскакивал на человека, отбивавшегося все менее удачно. Пес рвал подставляемые ему руки, которые уже не могли по-настоящему ударить.
Этот бой получился самым затяжным. Несмотря на многочисленные раны, Махонин не сдавался, в его взгляде не метался страх, а пылала злоба, сродни той, что выплескивалась из налитых кровью глаз собаки-убийцы. Вот он раскрыл объятия, поднял вверх то, что осталось от рук, будто сдаваясь и открывая зверю доступ к средоточению своей жизни.
Алабай присел и метнулся к незащищенной глотке человека. Но в полете его обхватили не потерявшие еще всей силы руки, и Махонин рухнул на пса, стремясь раздавить врага. Узбой опять не достиг цели — челюсти сомкнулись на ключице. А навалившийся на него человек из последних сил прижимал зверя к себе, горя желанием переломать ребра, сокрушить позвоночник. Будь на его месте любая другая собака, она не смогла бы победить. Однако полураздавленный алабай судорожно вытянул шею и достал клыком сонную артерию.
Минуты две было неясно — кто выжил.
Потом обращенная к неласковому небу спина Махонина покачнулась, и из-под него выбрался палевый в темно-коричневых и красных разводах пес.
От мелкого непрерывного дождика и обильно пролитой крови зеленая трава, густо покрывающая импровизированный ринг, превратилась в скользкий каток, будто чей-то извращенный разум попытался трансформировать футбольное поле в хоккейную площадку. Словно пробор в прическе, зловещую поляну разделила на две неравные части широкая полоса, оставленная выволоченным за ноги телом Махонина.
Тут и там гладь ринга нарушали темные пятна, оставленные содранным дерном, будто кто-то хотел выкопать лунки для гольфа, но оставил затею.
Едва ли какой-нибудь спортивный знаток мог догадаться, что за правила руководят проводимыми здесь играми. И каков характер этих развлечений. Но, судя по здоровому энтузиазму публики, состязания, ведущиеся на удивительной площадке, оказались популярны. Об этом свидетельствовали возгласы, бурная жестикуляция, разгоряченные физиономии и бутылки — пива и других прохладительных, покрепче, беспрерывно снующие по рукам.
Зрители VIP-ложи ни в чем не уступали окружавшему их плебсу. Даже щеки Аркадия Николаевича Заседина подбирались к свойственному им в некоторых случаях кетчуповому оттенку. Колоритностью лиц отставали лишь Юрий Мызин, не пивший ничего, и профессор Каретников, впавший в отрицательную фазу — добавочные порции спиртного, казалось, обесцвечивали его. Возможно, организм ученого нуждался в каком-нибудь особом, богатом теплыми красителями, напитке…
Неудача Махонина подорвала дух Леньки Гридина. Как же странно устроена человеческая психика: быстрая победа узбека задвинула воспоминания о Костином бое в какой-то совсем дальний ящик сознания, будто он произошел год или больше назад — ярко вспыхнула надежда на благоприятный исход лично для него. А гибель Женьки, случившаяся несколько минут назад, в свою очередь, заслонила все, что было раньше, и отозвалась в груди щемящим чувством отчаяния.
Леньку втолкнули в ринг. Он по инерции прошел до конца площадки и остановился, когда дальше идти стало некуда. В ногах чувствовалась дрожь, перед глазами плыли ячеи сетки и неразборчивые лица за ними, напоминающие некие размазанные пятнистые символы на полотне неумелого художника.
Рык бесхвостой черной пантеры. Резкий поворот навстречу. Алебастр клыков на фоне летящей смоляной морды. Ленька инстинктивно закрылся левой. Адская боль в руке. Спина врезалась в сетку. Удар правой сверху вниз по впившимся зубам. Вместе с клочьями рубахи и мяса собака отлетает. Боль молотом бьет по сознанию. Гибель брата, смерть Женьки, собственная, от которой на волосок, опаляют неистовым вихрем адреналиновой бури. На арене с истоптанной, скользкой от крови и дождя травой застыли два зверя. Четвероногий ринулся в новую атаку. Костяшки пальцев двуногого окровавились о короткие штыки, торчащие из ужасной пасти. Еще один наскок. Рабица, в которую вдавился Ленька, спружинила под локтем, помешав размахнуться, и он просто выбросил обе руки вперед. Лоб Хивы ударился в ладонь, ее верхняя челюсть проскочила в кольцо, образованное свисающей с левого запястья цепочкой, и зубы, не достигнув горла, ухватили складку на груди. Гридин сжал кисть на загривке поневоле взнузданной собаки.
Почувствовав во рту металл, Хива рванулась назад. Ленька захвата не ослабил, напротив, его пальцы онемели от напряжения, больше похожего на судорогу, и разжать их сейчас без орудия типа монтировки, возможно, не смог бы никто.
На ринге начался невообразимый танец: крупная агатового цвета собака металась из стороны в сторону, пытаясь освободиться, человек, держась вытянутыми руками за шерсть на загривке, совершал перед ней дикие па в стремлении удержаться на ногах. Конечно, в выносливости Ленька уступал противнице, но та прикладывала вдвое больше усилий, желая сбросить железную узду. А человеку надо было всего лишь не упасть и не согнуть рук, чтобы не дать зубам добраться до своей плоти. Чем-то картинка смахивала на нелепое родео. Смертельное родео.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Logline Однажды Виталик знакомится с девушкой, — у вырытой могилы, прямо в момент похорон, и данная кадриль раскручивает цепочку абсурдно-комедийных ситуаций, где лейтмотивом выступает ревность, и кто именно ревнует — вопрос открытый до финала…Жанр: мистическая трагикомедия, чёрный фарс.
Когда оказываешься перед выбором, и тебя подталкивают сделать ошибку, а та, которую любишь, живет не только тобой, но ты узнаешь об этом в самый неподходящий момент…Когда тебя подставили, и нет ни алиби, ни доказательств невиновности, а друг делает карьеру, используя твое доверие в своих подлых планах…Когда мечта исполняется ценой гибели человека, а сны предвещают смерть…Когда оружие направлено на врага, но пуля выбирает тебя…Остается одно — не верить! Тогда появится возможность выжить, а все «доброжелатели» сгорят в аду.
Питер Браун — классный врач. Он научился разбираться в анатомии еще в ранней юности, когда страстное желание отомстить за гибель бабушки и дедушки привело Пьетро Брна (так его тогда звали) в ряды наемных убийц. Теперь с темным прошлым покончено... но, как оказывается, не совсем. Мафия выходит на след Питера. За молодым доктором начинается охота. Только накачанная мускулатура, высокий профессионализм медика и, главное, чувство юмора помогают ему выйти живым из смертельной схватки.
Завораживающий роман в жанре танго.Недавно потерявший жену комиссар Мигель Фортунато готовится выйти на пенсию после долгих лет службы в полиции Буэнос-Айреса. Его последнее задание – помочь следователю, приехавшему в Аргентину из США для расследования обстоятельств похищения и убийства известного американского писателя. Задание, как выясняется, непростое. Во-первых, следователь оказывается совсем молоденькой, неопытной, но очень привлекательной девушкой по имени Афина Фаулер. А во-вторых, сам Фортунато в силу определенных причин вовсе не заинтересован в том, чтобы правда об убийстве вышла наружу.Впрочем, расследование должно идти, хочет он этого или нет.
Священные христианские реликвии… Они все еще хранят прикосновения руки Спасителя, а некоторые – даже следы Его крови…По миру прокатилась волна загадочных убийств. Жертвы – женщины и их маленькие сыновья.Полиция теряется в догадках. И лишь частный детектив Ласситер, сестра и племянник которого погибли, видит связь между этими преступлениями: все убитые женщины лечились от бесплодия в одной и той же клинике, где проводились рискованные эксперименты с весьма необычным генетическим материалом…В живых остался только один ребенок, появившийся на свет при помощи врачей этой клиники.