Стая Тамерлана - [2]
— Эх, и времена пришли, Аркаша. Вчера Чехова почитать взялся и не смог. Не идет он мне, представляешь, а?
— Чехова?! Ну, ты, брат, ляпнешь, так ляпнешь! Зачем он тебе, Чехов этот? Я уже не помню, когда в руках книгу держал, и что? Тут газеты просматривать некогда!
— Как же, я его в юности так любил, так увлекался, так жалел, что он роман не создал… а сейчас читать не могу. А, ладно, у меня другая мысль зреет.
Анатолий Валентинович, как нередко с ним случалось, был чем-то озабочен и переполнен идеями. И с присущей ему особенностью резко менять тему он переключился на изложение очередной задумки.
Где-то около полугода назад Заседин возил с собой Каретникова на развлекательное мероприятие не для всех — закрытые бои вообще без правил в чисто российском диком варианте. По окончании профессор, вопреки ожиданиям, заговорил не о попрании гуманистических идеалов и прочей дребедени, а заявил, что в сравнении с древними боями римских гладиаторов это просто бледная картинка.
— Ну, ты скажешь, как в воду пернешь, — усмехнулся Заседин. — Уголовщины захотелось? Я думал, тебя проймет… что ж ты хочешь, чтобы они с топорами и вилами друг за другом гонялись и головы сносили?
— А почему нет? Один с трезубцем и сетью, другой со щитом-пельто и махайром. Это меч такой серповидный, — пояснил Каретников.
Он нередко удивлял Заседина тем, что воспринимал действительность с какой-то отстраненно-книжной точки зрения, будто телевизор смотрел. Что поделать, настоящий книжный червь. Может быть, поэтому им и было интересно вместе — сугубому практику и неисправимому романтику. «Эх, какие бы ты песни, дружок, запел, столкнись с кровью и грязью сегодняшнего дня не в пахнущих типографией газетных статейках, не в голубом ящике, а нос к носу», — подумал Заседин.
И с момента посещения боев профессором овладела мысль написать историко-литературный труд, посвященный всякого рода опасным единоборствам, исконно проводимым как шоу. Во что он и посвятил Аркадия Николаевича.
Каретников определенно был оратором. Живость ума и точность определений всегда привлекали к нему слушателей. И Заседин внимал профессору с интересом. Сейчас тот разрабатывал тему единоборства человека с животным, конкретно с собакой.
— Если другие звери нападают на человека только в случае крайней нужды, когда они голодны или приперты к стене, то собак готовили к борьбе с человеком специально, — витийствовал ученый. — Причем не только во всевозможных современных концлагерях, а с седой древности. Это часть культуры, если хочешь. Вид искусства. Причем более естественный, чем, скажем, живопись, музыка, стихосложение и так далее. Самый природный. Вылепить зверя, своими руками создать монстра из существа, испокон века служившего человеку и многократно доказавшего свою ему верность. А? Это не дикого коня объездить, хотя тоже искусство древнее. Это тебе похлеще Франсиско Гойи или Иеронимуса Босха. Следишь за мыслью?
— Ну…
— Боевые собаки были у Ассирийского царя Ашурбанипала, у древних персов. Гирканские псы-убийцы парфян в одиночку справлялись с вооруженным пехотинцем или всадником, а против стаи не мог устоять и боевой слон! Кстати, греки считали гирканских псов смесью пастушьих овчарок с малоазийскими львами. Представляешь, каковы были песики? Они отличались огромной львиноподобной мордой, обрамленной гривой длинных жестких волос. Не приведи Господь встретить! Древние римляне нередко пускали впереди войска закованных в доспехи собак-великанов — молосских догов, за ними шли рабы, а затем воины. Стремительно несущиеся собаки расстраивали ряды противника, наводили в них панику, калечили и уничтожали лошадей и воинов, порой решая исход сражения. Чем не современная мотопехота?! Использовались специально подготовленные собаки и для боев в амфитеатрах — один на один с человеком. И в средние века кое-где сохранялась эта традиция.
— Да уж, традиция… — заметил Аркадий Николаевич.
— Что, неинтересно?
— Почему, весьма. Рассказчик ты недюжинный, сам знаешь. А собак я люблю, да и разбираюсь в них немного, особенно в охотничьих.
— Да что рассказчик!
— Ну и писатель ты, думаю, способный.
— А толку? У меня рукопись о взаимоотношениях Этрурии и Рима уже сколько лежит? Тоже, между прочим, занимательно написана. Есть такая далеко не беспочвенная версия, что этруски — наши ближайшие родственники, именно северо-восточной ветви славянства. Даже созвучно — русские — этрусские! Издательства не берут, а самому напечатать не на что, ты же знаешь, как сраные дерьмократы платят науке.
— Заработай.
— Ха-ха-ха!
— Могу помочь.
— Ты? Как?
— Есть у меня один фонд, подготовишь для них, скажем, техническое задание на аудит, тысяч двадцать долларов отвалят.
— Сколько?!
— Сколько слышал.
— Недурно, да… но какой аудит, я же историк, Аркадий!
— Твое дело написать. Думаешь, читать эти бумажки кто-нибудь станет? Найди какого-нибудь старшекурсника-экономиста, отвали ему пару сотен зелени, пусть лишний курсовой нарисует. Или преподавателя. У тебя же есть знакомые.
Еще почти час воспарявший духом Каретников погружал своего друга в пучины истории, а на прощание спросил:
В городе орудует серийный убийца, одержимый идеей, что выполняет благородную миссию. Он стремится к совершенству в своем деле, чтобы наконец достичь настоящего удовлетворения. Художнице Линде, которая долгое время не может найти место под солнцем, наконец улыбается удача: появляются заказы, молодой человек, к которому она давно неровно дышит, проявляет ответный интерес, а состоятельный мужчина, с которым она знакомится в баре, предлагает свою поддержку. И все бы ничего, но на деле надежды оказываются бумажными, одна за другой исчезая в пламени злого рока. Заказчица безвестно испаряется, а отец-следователь, обычно нейтральный к ее похождениям, практически запирает девушку дома, предостерегая о серьезной опасности.
Люси и Джейк – образцовые супруги. У них двое детей, уютный домик и налаженный семейный быт. Он строит карьеру. Она посвятила всю себя семье. Но тихую идиллию нарушает шокирующая весть. Джейк изменил Люси. Теперь уже ничто не будет как прежде… Боль от предательства. Разбитые надежды. Люси и Джейк решают остаться вместе, но с одним условием. Чтобы «уравнять» супругов и спасти брак, Люси трижды причинит боль Джейку… Любым способом, каким захочет.
Братья Перри, Холланд и Нильс, — тринадцатилетние близнецы. Они так близки, что почти читают мысли друг друга, но абсолютно противоположны по характерам: Холланд дерзкий и озорной настолько же, насколько Нильс добрый и заботливый. Семья Перри живет в буколическом местечке Новой Англии, где их предки обосновались несколько столетий назад. Этим летом многочисленный клан Перри собрался на фамильной ферме, чтобы оплакать смерть отца близнецов в результате несчастного случая. Миссис Перри до сих пор не оправилась от шока, вызванного кончиной ее мужа, и затворничает в своей комнате, не контролируя сыновей.
Кто бы мог подумать, что всего за одну ночь беззаботная жизнь Лизы может превратиться в клубок кошмаров и злоключений! И теперь лучший выход для нее – покончить с собой. Вот только самоубийство идет не по плану: вместо обыкновенной крови из вен девушки течет воск, способный заживлять любые раны на ее теле. Но дар ли это или проклятие? Сверхъестественная способность Лизы привлекает внимание алчного доктора Максима Архипова, грезящего Нобелевской премией. Да и постоянное вмешательство призраков в дела героини не облегчает ее положение. Одна надежда на самовлюбленного хирурга Вадима, готового разобраться с ее странным проклятьем, пусть даже она умудрилась впутать его в опасную историю и разрушить всё его размеренное существование.
Рузиль с детства мечтал стать успешным. И в одно прекрасное утро проснулся таковым. Рядом — красавица-жена Юлия, он знаменит на весь мир… Но проблема в том, что Рузиль ложился спать пятнадцатилетним юношей, а проснулся уже в зрелом возрасте. Причем он совершенно не помнил, что происходило в эти годы. Да и существовали ли они вообще?..
Подарок судьбы? Или происки злобных мистических сил? Игорь получил квартиру в наследство, но стоит ли она того, что бы в ней оставаться? Появившаяся в стене дальней комнаты железная дверь не дает покоя. Аномалия вызывает кошмары, невиданные прежде. Настолько реалистичные, что сложно доверять самой реальности. Шаг в новый мир или же призраки тусклого прошлого – не важно. Игорь осознает, что его жизнь теперь в руках чего-то мрачного и величественного. И он принимает вызов на бой за собственную душу. А вызов ли это?..