Статьи о музыке и музыкантах - [12]

И в заключение: считаю, что художник вкладывает чувство в искусство бессознательно, но он не смог бы воплотить его, дать ему форму, не обладая в своей профессии сознательной и совершенно законченной подготовкой. Поэтому для того, кто собирается приступить к изучению музыкальной композиции, у меня не хватает слов, чтобы рекомендовать труд Хоакина Турины, который, несмотря на имеющиеся у меня с ним разногласия по отдельным вопросам, я рассматриваю как драгоценное завоевание национальной художественной культуры. Хорошо использованное, оно может принести богатые и обильные плоды.

НАША МУЗЫКА

Говорят, что некоторые набожные сеньоры из Мадрида намереваются открыть подписку, чтобы предложить берлинскому Сезару отлить из золота статую Мартина Лютера. В другие времена это известие было бы воспринято как плод воображения сумасшедшего¹, но в настоящий момент оно не является настолько странным и нелепым, как может показаться с первого взгляда. Мы присутствовали при случаях более необычных, вызванных мировой катастрофой, от которой зависела судьба каждого человека. И если так бывает в делах огромного значения, то можно ли удивляться, когда в маленьком мирке нашего искусства обнаруживается известная бессмыслица и мелочность?..

Говорю так потому, что на современном этапе испанского музыкального творчества происходит любопытное и интересное явление. Теперь, как никогда, испанские композиторы демонстрируют глубочайшее национальное самосознание, и, несмотря на это, именно теперь часть критиков обвиняет их в предательстве этого самого принципа. Однако есть вещи, более достойные увековечения. Дело в том, что образцы, почитать которые в качестве незыблемых нас призывают эти обвинители, являются за редчайшим исключением продуктом подражания иностранному, подражания самого явного из того, что можно встретить во всей истории европейского искусства. Я имею в виду — или, лучше сказать, имеется в виду — наша так называемая большая capсуэла, представляющая собой не что иное, как кальку (это может доказать всякий, проделавший очень небольшую работу) итальянской оперы, модной в ту эпоху, когда сарсуэла появилась на свет². В известной мере естественно, что так получалось: поскольку драматические сюжеты, использовавшиеся в комических операх и сарсуэлах, в большинстве случаев представляли собой простые адаптации иностранных произведений, то им неизбежно недоставало национального характера.

Барбиери, желая придать нашей музыке национальный характер, порвал с подобными методами и его «Еl Barberillo de Lavapiés», «Pan y Toros»[35] являются прославленными доказательствами этих благородных стремлений. Однако в упомянутых произведениях, отличающихся правдивым национальным характером, музыкально-выразительные средства, которыми пользовался композитор, редко оказываются вне привычных итальянских влияний.

Было необходимо, чтобы несколько позже Фелипе Педрель показал нам в своих произведениях, какими должны быть национальные выразительные приемы, непосредственно вытекающие из нашей народной музыки. Вот тогда некоторые люди доброй воли отдали себе отчет в укоренившемся традиционном заблуждении и решились следовать по широкому и блистательному пути, который открыл перед нами прославленный композитор.

Может быть кто-то решит, что я пытаюсь дискредитировать все, что создавалось в тот музыкальный период, о котором я перед этим рассказывал? Если так думают, то я попрошу отбросить это заблуждение. Я не только не имел таких намерений, но принадлежу к людям, всегда выражавшим свое восхищение многими произведениями жанра, именуемого сарсуэлой — большой или малой,— столько времени стимулировавшего нашу музыкальную активность. Многие из этих произведений останутся в числе славных достижений испанского искусства, а их мелодическое очарование трудно будет превзойти нашим современным и будущим композиторам. Но отсюда до заявления, что приправа (назовем ее так), которой уснащают эти произведения, чисто национальная,— целая пропасть.

Ясно, что песни, основанные на мажорном или минорном ладах (например, хота и сегидилья), целиком сохраняют в этих сочинениях национальный характер.

Toмас Бретон

Нo... ведь не только в сегидильях и хотах заключены наши народные сокровища, не так ли? Кроме того, кто сможет убедить нас в том, что ритмы чотис³, вальса или мазурки, которыми наполнены эти произведения, являются испанскими?

Хватит. Я не люблю заниматься критикой, и да позволено мне будет заметить, что во всем ранее сказанном я не собирался ничего порицать, а просто констатировал факты.

Поговорим теперь о народной песне.

Верно ли, что одним из методов придания нашей музыке национального характера является, как некоторые полагают, точное использование записей народных песен в качестве мелодического материала? В общем плане не могу с этим согласиться, но в частных случаях считаю этот метод незаменимым. Я скромно полагаю, что в народной песне большее значение имеет дух, а не буква. Ритм, лад и мелодические интервалы, определяющие ее изгибы и каденции, составляют главное в этих песнях, и народ сам дает тому доказательство, бесконечно варьируя мелодические линии своих напевов.