Статьи из журнала «GQ» - [51]

В этом конгломерате наметилось свое разделение труда. Допустим, в физике действует антропный принцип — его формулируют по-разному, но я предпочитаю формулировку Пелевина, высказанную как-то в разговоре: «Мир устроен так, чтобы человек мог его понять» (и, добавлю, получить от этого удовольствие — хотя бы эстетическое). Но антропный принцип действует и в географии — то ли земля устроена наподобие человеческого организма, то ли человек бессознательно спроецировал себя на нее, но выглядит это так. Верх, он же северо-запад, — мозг. Это Западная Европа. Скандинавия, Канада. Штаты. Штаты, впрочем, — скорее грудь, переходящая в живот. Сердце мира бьется где-то в Нью-Йорке. Китай и Азия в целом — неутомимые руки, вечные производители. Чем является в этой развертке мыс Горн, вы, я думаю, сами догадаетесь, — и Латинская Америка с ее бесконечной суетой, переворотами, любовным пылом и острой кухней в самом деле представляется самым эротичным регионом планеты. Жалко обижать Африку, но, долго играя роль некоей попы мира, она с ней и посей час отлично справляется. А может, она просто еще не проснулась. Но несомненно, что России в этой схеме отведена роль спины с Уральским хребтом вместо позвоночника.

Спина вообще хорошая вещь, без нее нельзя ни стоять, ни лежать, и она как-то все цементирует; но не следует ждать от нее мобильности, поскольку она по определению статична. Засим не надо ждать от нее особенного ума, потому что мозг у нее спинной: все в порядке с координацией движений, с простейшими реакциями, с опорно-двигательным аппаратом, — но с абстракциями, инновациями, остроумием дело обстоит трудно. Спина обеспечивает организму стабильность, но сама существует в ситуации перманентного застоя и отлично саморегулируется, то есть сама себя в этот застой постоянно ввергает, категорически возражая против любых попыток почесать ее извне. Для остального организма спина таинственна, потому что ее никто не видит, и сама она себя не видит за отсутствием на ней глазок. Известно только, что она очень большая, даже великая, и что в ней есть стволовые клетки, за счет которых обновляется весь прочий организм. Но чтобы он обновлялся, клетки надо оттуда извлечь. Этим и объясняется поток эмигрантов из России — им не нравится спинная стабильность, им хочется думать в Европе или питаться в Штатах, а некоторым — даже работать в Китае, не говоря уж про секс в Латинской Америке. Но спина никого и не держит, по крайней мере сейчас. Езжайте, не жалко. Все умрет, а она останется. Кого не устраивает такое бессмертие, может валить.

Этим и объясняется удивительная повторяемость российской истории: прочие органы продолжают развиваться и эволюционировать, а позвоночнику это не нужно, он гарантирует устойчивость всей конструкции. Не зря Юрий Грунин — выдающийся поэт — назвал свою автобиографическую лагерную повесть «Спина земли»: это точнейший образ России, особенно в равнинной ее части. Всему миру, в общем, естественно тянуться к усложнению, росту и развитию: в этом убеждает нас все — от эволюции фауны (если она в самом деле имеет место) до эволюции литературных жанров. Человека словно все время кто-то тянет за волосы: расти! Может, это делает Бог, и в это мне поверить проще, а может, так устроено само, и в это я верю с трудом, потому что бесхозные и самопроизвольные процессы обычно направлены как раз к энтропии; но как бы то ни было, весь мир развивается и усложняется — и только Россия делает все, чтобы вечно возвращаться на круги своя и развиваться медленно, травматично, с постоянными ретирадами. С назойливым и неприличным оглуплением масс. С уничтожением или выпихиванием всех, кто высовывается.

Это не злодейство и не заговор. Это национальная матрица. Без спины человек неполный. Правда, есть сведения, что, как мозг в случае травмы перераспределяет свои функции, так и земной шар вполне может сделать спиной что-нибудь другое, а России, скажем, передать какие-нибудь полномочия мозга. Но для этого нужно желание — прежде всего желание самой России. А ей, кажется, вполне уютно в своем нынешнем качестве.

Остается один вопрос, особенно актуальный для меня: что я здесь делаю? Думаю, бессознательно (а кто же из нас что-то делает сознательно?) обеспечиваю этой спине несколько большую гибкость, чтобы она хоть не переламывалась в одночасье. Функция нелегкая, но по-своему благородная, причем не только в российском, но и в мировом масштабе.

№ 2, февраль 2011 года

Гуляния и волнения

Новый календарь на каждый день для тех, кто может и смеет выйти на площадь в назначенный час.

Помимо движения 31 числа — оно, слава Богу, бывает не каждый месяц — у нас появилось теперь «движение 11», поклявшееся выходить на Манежную одиннадцатого числа каждого месяца. Чего требует «стратегия 31», более или менее понятно — ей нужны гражданские свободы и право так выходить на Триумфальную, чтобы после официально согласованного митинга не давали 15 суток. Стратегия «11» в этом смысле отличается более размытыми целями. Судя по националистическим сайтам, на которых регулярно появляются расстрельные списки либералов и демократов, публика с Манежной площади требует права на бессудную ликвидацию всех нерусских, смеющих так себя вести, как будто они тут проходят как хозяева. Защитники нерусских автоматически к ним приравниваются. Если так пойдет дальше, антифашистский митинг по образцу декабрьского (25, если кто забыл) тоже придется повторять ежемесячно.