Статьи из газеты «Труд» - [6]

Культура наша, точно как в 70-е, начнет завоевывать мир еще уверенней. Звягинцев закончит вторую картину, называвшуюся прежде «Запах камня», а теперь «Изгнание». Европейское киномышление инерционно. И что бы ни снял Звягинцев после «Возвращения», это будет приглашаться на фестивали, покупаться, обсуждаться и награждаться. Есть шанс, что его картина поедет в Канны и победит там — давненько нас там не было. А не победит, то прошумит. А там и Герман доозвучит «Трудно быть богом». И к концу 2007-го у нас есть шанс увидеть его шедевр. Плюс Никита Михалков выпустит «Двенадцать разгневанных мужчин», Марлен Хуциев доделает «Невечернюю», а Геннадий Полока закончит грандиозную, судя по материалу, ленту о красном терроре «Око за око». И классики, и современники оккупируют экран, занятый пока фигурами временными и промежуточными. Период растерянности кончится и в театре, возвращающем себе статус общественной трибуны. В общем, будет что посмотреть и показать миру. Это у нас всегда совпадает с заморозками.

Российская политическая жизнь резко активизируется. Но не потому, что Кремль выставит нового преемника, а потому, что оба уже заявленных успели несколько надоесть. Действие равно противодействию. И чем чаще пиарятся на экранах Иванов с Медведевым, тем более страстно народ мечтает выдвинуть собственного героя. Я не убежден, что это будет национал-реваншист: Кремль уже успел перехватить сдержанно-националистическую риторику. Потому народным героем может быть кто-нибудь более правый. Или молодой коммунист с идеологией советского интернационализма. Или веселый борец за свободу, или даже олигарх типа Хлопонина, успевшего понравиться народу в Красноярске. Как бы то ни было, на политическом поле появится яркий и непредсказуемый игрок. Кремль попытается купить его, как Лебедя. Но опыт Лебедя у всех на памяти — можно и проколоться. Без такого игрока выборы превратятся в окончательный фарс, а фарсы смотреть наш народ не любит. Он, может, и не заинтересован в резкой перемене власти, но явно хочет зрелищ. Одним хлебом, вдобавок нефтяным, сыт не будешь. Так что если нас и не ждет смена элит, то по крайней мере веселья прибавится.

Есть и еще одна тенденция. Люди стали задумываться, читать, меньше верить вранью, отвечать за свои слова и вообще несколько яснеть глазами. Дело не в благотворном влиянии застоя. Дело в справедливом, оправданном желании отличаться от власти в лучшую сторону, жить своей жизнью и строить эту жизнь — хотя бы на частном уровне — по человеческим законам. Не знаю, сильно ли улучшится наша экономическая и политическая ситуация, но мозгов у страны точно прибавится. И с этим ничего уже не поделаешь — нельзя же запретить людям постепенно умнеть.

№ 242, 28 декабря 2006 года

Юрьев митинг

Конечно, со временем они запретят митинги не только за неделю или месяц перед выборами, но и через месяц после, и за полгода до, а потом, как оно в России водится, оставят для свободного народного волеизъявления один день. Подозреваю, что это будет День национального единства, когда митинговать будет запрещено по определению. Юрьев день, если кто не помнит, — 6 мая, когда крепостные могли переходить от одного владельца к другому. При Годунове, в 1590 году, его отменили, что и отразилось в известной поговорке.

Законопроект о запрете митингов в предвыборный период — «О митингах, шествиях и пикетировании», внесенный единороссами, ЛДПР и «Родиной», — не так плох, как кажется. Сегодня есть две тенденции, одна другой хуже, но по вектору они противоположны. Первая — завинчивание гаек. Ничего хорошего, но все предсказуемо. Вторая — это растущая политическая активность самых пещерных, крайне агрессивных политических сил, которые возражают путинской стабилизации не справа, а слева, со стороны радикального национализма. Недостаточно защищаем русских! Недостаточно интенсивно зачищаем рынки!

У нас на глазах формируется фантастическая коалиция, при которой в одной лодке оказываются левые и правые борцы за свободу: всем не нравится Путин и любой его преемник, но свались как-нибудь вертикаль Путина — и борцы перегрызутся насмерть. Крайние националисты до поры готовы митинговать под одними знаменами с либералами — никому не нравится цензура, все требуют политической свободы. Но одним эта свобода нужна для безнаказанного воровства и общенародной деградации, а другим — для избиения всех нерусских.

Так что митинги запретят обязательно. И попытка Семаго и Селезнева отозвать законопроект ничего не изменит. Уже сейчас митинги запретили проводить близ воинских частей, а стало быть, нельзя будет даже собраться у 442-го госпиталя в Питере с требованием срочно начать лечить Романа Рудакова. И даже осторожные намеки на то, что смягчить закон предложил сам президент, дела не меняют. В законе ведь и так есть пункт о предупреждениях: если неблагонадежный организатор получит таковое предупреждение, в следующий раз его заявка может быть отклонена сразу. Есть и пункт о том, что исполнительные власти вольны лично, сообразуясь только со своим мнением взять и наложить вето на любое публичное мероприятие. При таких мерах предосторожности необязательно вводить эмбарго на публичные волеизъявления до и после выборов: исполнительная власть у нас отличается похвальной исполнительностью и сделает все, как требуется.