Статьи, эссе, критика - [8]
— Боже, — сказал он. — Сок из моллюсков на такую спину! Каждый позвонок — маленький Кабо[16]. Боже милостивый! Что же мне делать?
— Да не переживай из-за нее, не беда, — сказала она. — Пошли ей цветочки или что-нибудь такое. Не волнуйся, все это пустяки.
— И в самом деле, что волноваться?! — сказал он. — Я беззаботен, как птичка. Все нормально. О Господи, Господи. Это все или за ужином еще что-то было?
— Ты вел себя прилично, — сказала она. — Нечего переживать. Понравился всем безумно. Метрдотель, правда, немного тревожился — ты пел не переставая. Впрочем, он на самом деле не возражал. Опасался только, что из-за такого шума заведение, пожалуй, снова закроют. Но самого-то его пение нисколько не беспокоило. Мне кажется, он даже рад был, что тебе так весело. Ну да, ты пел примерно час. Нельзя сказать, чтобы оглушительно. Вовсе нет.
— Так я пел, — сказал он. — Доставил публике удовольствие. Пел, значит.
— Не помнишь? — сказала она. — Одну песню за другой. Собравшиеся слушали. Всем нравилось. Правда, ты все порывался спеть о каких-то стрелках, тебя урезонивали, но ты начинал снова и снова. Был великолепен. Пытались заткнуть тебя хотя б на минуту, чтобы ты чего-нибудь поел, но ты и слышать о еде не хотел. Да, повеселил ты нас.
— Я ничего не ел за ужином? — сказал он.
— Ни крошки, — сказала она. — Официант тебе что-то предлагает, а ты ему сразу обратно, потому что, как ты объяснял, он — твой давно потерянный брат, вас цыгане из табора подменили еще в колыбельке, так что все, что теперь есть у тебя, — его. До того дошло, что он уж рычал на тебя.
— Точно, — сказал он. — Всех потешал. Выступал любимцем общества. А что потом, после ошеломительного успеха с официантом?
— Да ничего особенного, — сказала она. — Невзлюбил ты одного седовласого джентльмена, тот сидел в другом конце зала. Не понравился тебе его галстук, и ты решил ему об этом сказать. Но тебя успели вывести, пока он не взбесился.
— О, вывели! — сказал он. — Я, что же, шел?
— Шел! Конечно, шел, — сказала она. — Ты был совершенно как обычно. Но на тротуаре попалось обледеневшее место, так ты там сел, ужасно треснулся, бедняжка. Но, Бог ты мой, такое с каждым могло случиться.
— Это точно, — сказал он. — С Луизой Олкотт[17], да и вообще с кем угодно. Так, я упал на тротуар. Теперь понятно, что у меня с… Да. Понимаю. А потом что? Надеюсь, это ничего, что я расспрашиваю?
— О, Питер, ну, что ты! — сказала она. — Неужели не помнишь, что было после? Ни за что не поверю. Мне показалось, во время ужина ты держался, может быть, немного скованно, хотя было видно, что тебе очень весело. Но после падения стал такой серьезный — таким я тебя раньше не знала. Сказал мне, что тебя, настоящего, я еще не видела. Неужели не помнишь? О, Питер, я просто не вынесу, если не вспомнишь эту нашу с тобой долгую поездку в такси. Уж ты, пожалуйста, вспомни. Помнишь? Если не вспомнишь, меня это просто убьет.
— О да, — сказал он. — Ехали в такси. А, да, конечно. Довольно долго ехали, да?
— Объехали раз вокруг парка, потом еще и еще, — сказала она. — Деревья так и сияли в лунном свете. У тебя и в самом деле есть душа, признался ты мне, раньше ты этого не сознавал.
— Да, — сказал он. — Такое я говорил. Это был я.
— Такие чудесные слова говорил, — сказала она. — А я ведь все это время не знала, что ты ко мне чувствуешь. И не смела показать, какие чувства испытываю к тебе. И вот вчера — о, Питер, дорогой, по-моему, эта поездка в такси стала самым важным событием в нашей с тобой жизни.
— Да, — сказал он. — Наверно, стала.
— И мы будем так счастливы, — сказала она. — О, так хочется всем рассказать! Но не знаю, — может, будет лучше оставить это пока между нами?
— Да, так, пожалуй, лучше, — сказал он.
— Как чудесно! Правда? — сказала она.
— Да, — сказал он. — Потрясающе.
— Чудесно! — сказала она.
— Послушай, — сказал он. — Я, пожалуй, выпью. Не возражаешь? В медицинских целях, понимаешь? Завязал на всю оставшуюся жизнь, так помоги мне. Чувствую, приближается полный упадок сил.
— Тогда выпивка — на пользу, — сказала она. — Бедный мальчик, такая досада, что тебе нехорошо. Сделаю виски с содовой.
— Честно, — сказал он, — не понимаю, как ты еще со мной разговариваешь после вчерашнего. Надо, пожалуй, уйти в какой-нибудь тибетский монастырь.
— Ненормальный! — сказала она. — Как будто я тебя куда-нибудь отпущу! И хватит об этом. Вчера все было чудесно.
Она вскочила с кушетки, мимоходом поцеловала его в лоб и выбежала из комнаты. Бледный молодой человек посмотрел ей вслед, долго и медленно качал головой, потом закрыл лицо влажными трясущимися ладонями.
— О Господи, — сказал он. — О Господи, Господи, Господи.
Нью-Йоркер, 23 февраля, 1929 года
Афоризмы
Хотите знать, что Бог думает о деньгах, — посмотрите на тех, кому он их дает.
Поутру первым делом чищу зубы и затачиваю язык.
Не смотри на меня таким тоном.
Писать ненавижу, но очень приятно, когда все уже написано.
Люблю выпить мартини, самое большее — две рюмочки. После третьей — я под столом, после четвертой — под хозяином дома.
Лекарство от скуки — любопытство. От любопытства же лекарства нет.
Романы А. М. Мелихова – это органическое продолжение его публицистики, интеллектуальные провокации в лучшем смысле этого термина, сюжет здесь – приключения идей, и следить за этими приключениями необычайно интересно. Роман «Исповедь еврея» вызвал шум и ярость после публикации в «Новом мире», а книжное издание стало интеллектуальным бестселлером середины девяностых.
"... Однако к прибытию энергичного милицейского наряда они уже успели обо всем договориться. Дверь разбили хулиганы, она испугалась и вызвала мужа. Да, она знает, что посторонним здесь не место, но случай был исключительный. А потому не подбросят ли они его до дома, им же все равно нужно патрулировать? ...".
Нет лучше времени, чем юность! Нет свободнее человека, чем студент! Нет веселее места, чем общага! Нет ярче воспоминаний, чем об университетах жизни!Именно о них – очередной том «Народной книги», созданный при участии лауреата Букеровской премии Александра Снегирёва. В сборнике приняли участие как известные писатели – Мария Метлицкая, Анна Матвеева, Александр Мелихов, Олег Жданов, Александр Маленков, Александр Цыпкин, так и авторы неизвестные – все те, кто откликнулся на конкурс «Мои университеты».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Каменное братство» – не просто роман, это яркий со временный эпос с элементами нового мифологизма, главная тема которого – извечная тема любви, верности и самозабвенного служения мечте. Главный герой, вдохновленный Орфеем, сначала борется за спасение любимой женщины, стремясь любыми средствами вернуть ее к жизни, а затем становится паладином ее памяти. Вокруг этого сюжетного стержня разворачиваются впечатляющие картины современной России, осененные вечными образами мужской и женской верности. Россия в романе Александра Мелихова предстает удивительной страной, населенной могучими личностями.
"... Инфаркт, осенила радостная догадка, но он не смел поверить своему счастью. Он пошевелил губами, и лицо склонилось ниже. «Скажите, мне можно будет жить половой жизнью», – одними губами прошелестел Иридий Викторович. Окружающим было не слышно, а перед доктором в качестве пациента он имел право на такую вольность.У врача от неожиданности вырвался хрюкающий смешок ...".
Опубликовано в журнале «Левая политика», № 10–11 .
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
«Почему я собираюсь записать сейчас свои воспоминания о покойном Леониде Николаевиче Андрееве? Есть ли у меня такие воспоминания, которые стоило бы сообщать?Работали ли мы вместе с ним над чем-нибудь? – Никогда. Часто мы встречались? – Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? – Был один, но этот разговор очень мало касался обоих нас и имел окончание трагикомическое, а пожалуй, и просто водевильное, так что о нем не хочется вспоминать…».
Деятельность «общественников» широко освещается прессой, но о многих фактах, скрытых от глаз широких кругов или оставшихся в тени, рассказывается впервые. Например, за что Леонид Рошаль объявил войну Минздраву или как игорная мафия угрожала Карену Шахназарову и Александру Калягину? Зачем Николай Сванидзе, рискуя жизнью, вел переговоры с разъяренными омоновцами и как российские наблюдатели повлияли на выборы Президента Украины?Новое развитие в книге получили такие громкие дела, как конфликт в Южном Бутове, трагедия рядового Андрея Сычева, движение в защиту алтайского водителя Олега Щербинского и другие.
Курская магнитная аномалия — величайший железорудный бассейн планеты. Заинтересованное внимание читателей привлекают и по-своему драматическая история КМА, и бурный размах строительства гигантского промышленного комплекса в сердце Российской Федерации.Писатель Георгий Кублицкий рассказывает о многих сторонах жизни и быта горняцких городов, о гигантских карьерах, где работают машины, рожденные научно-технической революцией, о делах и героях рудного бассейна.
Свободные раздумья на избранную тему, сатирические гротески, лирические зарисовки — эссе Нарайана широко разнообразят каноны жанра. Почти во всех эссе проявляется характерная черта сатирического дарования писателя — остро подмечая несообразности и пороки нашего времени, он умеет легким смещением акцентов и утрировкой доводить их до полного абсурда.
В поэтической рубрике — подборка стихотворений финской поэтессы Ээвы Килпи в переводе Марины Киеня-Мякинен, вступление ее же.
В рубрике «Трибуна переводчика» — «Хроники: из дневника переводчика» Андре Марковича (1961), ученика Ефима Эткинда, переводчика с русского на французский, в чьем послужном списке — «Евгений Онегин», «Маскарад» Лермонтова, Фет, Достоевский, Чехов и др. В этих признаниях немало горечи: «Итак, чем я занимаюсь? Я перевожу иностранных авторов на язык, в котором нет ни малейшего интереса к иностранному стихосложению, в такой момент развития культуры, когда никто или почти никто ничего в стихосложении не понимает…».
В рубрике «NB» — фрагменты книги немецкого прозаика и драматурга Мартина Вальзера (1927) «Мгновения Месмера» в переводе и со вступлением Наталии Васильевой. В обращении к читателям «ИЛ» автор пишет, что некоторые фразы его дневников не совпадают с его личной интонацией и как бы напрашиваются на другое авторство, от лица которого и написаны уже три книги.
Открывается номер небольшим романом итальянского писателя, театроведа и музыкального критика Луиджи Лунари (1934) «Маэстро и другие» в переводе Валерия Николаева. Главный режиссер знаменитого миланского театра, мэтр и баловень славы, узнает, что технический персонал его театра ставит на досуге своими силами ту же пьесу, что снискала некогда успех ему самому. Уязвленное самолюбие, ревность и проч. тотчас дают о себе знать. Некоторое сходство с «Театральным романом» Булгакова, видимо, объясняется родством закулисной атмосферы на всех широтах.