Статьи 1998-1999 г. - [48]

Заметьте, что благополучная часть из них назвала себя «новыми русскими». Но столь же «новыми» могут быть и неудачники. И важное свойство этой «новизны» как раз в том и заключается, что она снимает бывший у русских иммунитет против фашизма.

К — Но ведь Козырев и Сатаров не их имеют в виду, не «продукт» своей реформы, не порождение «демократов», а именно тех, кто продолжает быть частью нашей культуры.

К-М — Да, и здесь, кстати, еще один подлог, опасный для общества. Ведь они, крича о «русском фашизме», отвлекают внимание от того, что именно реформа «демократов» создает вполне реальные фашизоидные группы. Соблазн фашизма не просто может, но и наверняка зародится в среде «новых русских», как разбогатевших, так и опустившихся на дно.

К — Но это все же особая тема, о ней надо говорить отдельно, и разговор это будет трудный. А если все же взять ядро общества, не кажется ли вам, что многие наши сограждане уверовали, что фашизм и сталинизм — чуть ли не одно и то же?

К-М — Я думаю, что таких, кто уверовал, все же очень немного. Мы часто преувеличиваем глубину проникновения в массовое сознание той идейной мути, в которой барахтаемся в Москве.

К — Ну, пусть не уверовал в сходство фашизма и сталинизма, но признал, что и советский тоталитаризм был антинароден и античеловечен. Сколько таких и каковы их доводы?

К-М — Думаю, не так уж много, хотя сболтнуть человек может всякое. Насколько это мнение укоренилось и насколько оно последовательно — вот вопрос. Любая власть — не сахар, тоталитарная тем более. Но ведь каждый разумный человек про себя спросит: а было бы лучше, если бы в войну мы вошли не со Сталиным и Молотовым, а с Ельциным и Степашиным? Не с Жуковым, а с Грачевым?

А вообще, вопрос о том, что лучше — советский строй, фашизм или демократия Ельцина и Клинтона — логике не поддается. Это дело вкуса. Ведь кое-кто из наших интеллектуалов-демократов всерьез жалеет, что немцы не победили СССР в войне.

К — Да, Александр Минкин, «золотое перо» демократов, в журнале «ХХ век и мир» прямо писал: «Лучше бы Германия победила СССР в 1945 г. А еще лучше, если бы в 1941». И дальше он резонно рассуждает, что при этом и многие из евреев сумели бы спастись в США и т.д.

К-М — Что нам спорить с Минкиным! Бесполезно переубеждать и тех, кто уверен, что после победы немцев у него из крана текло бы баварское пиво, а ездил бы он на «мерседесе». Нам надо между собой разобраться, а то эти «новые» так и будут сидеть у нас на шее.

К — Не только между собой, но помочь и тем, кто пока что читает Минкина.

К-М — Ну что ж, пойдем небольшими шагами. Итак, что лучше, советский тоталитаризм или фашизм — дело вкуса. И в 1941 г. были люди, которым немецкий порядок нравился больше нашего, и они переходили на сторону немцев — по своей воле. Это ведь была война на уничтожение нашего типа жизни, нашей культуры. И какая-то часть русских делала в этом конфликте свой выбор в пользу немцев — даже в страшном обличье фашизма. Таковы были их идеалы, и бесполезно было бы им говорить, что «Россия лучше Германии». Они были отщепенцы.

Но мы не будем копаться в их психологии. Обратимся к тем, кто пошел на Отечественную войну. Или даже пусть струсил, дезертировал, даже ради шкуры пошел в полицаи — но желал, чтобы Россия выстояла. А выстоять она могла, только победив фашизм. Так вот, эти люди знают: в 30-40-е годы Россия могла собрать все силы, чтобы приготовиться и выстоять в той войне только в том случае, если бы мы сплотились в общество военного типа. То есть, на время стали тоталитарным обществом. И никуда от этого было не деться. Пусть старики это продумают до точки — и объяснят детям и внукам. Вдолбят им это в голову. Выбор был один: или с Минкиным — или со Сталиным.

Что будет именно так, что мы будем стоять перед таким выбором и вынуждены будем собраться в тоталитарное общество, ясно было уже в конце прошлого века. Вот Д.И.Менделеев, никак не коммунист, консервативный мыслитель. Он предупреждал, что Россия долго еще будет вынуждена жить «бытом военного времени». Что это такое? Тоталитаризм. У нас он принял форму «казарменного социализма». Хотя на курорте жить приятнее, чем в казарме.

Я себя в войну помню ребенком. И мы все тогда понимали — даже не сознанием, а нутром, почти кожей: если бы русские не сплотились в общество «полного единства» (это — перевод латинского слова тоталитаризм), то мы не только бы не победили, но и физически не выжили. В эвакуацию нас везли в теплушках до Кустаная, а потом по степи на тракторных телегах. У меня было ощущение, что я мог бы идти пешком через всю страну, заходить в любой дом и везде я был бы родным человеком. Вот это и есть основа тоталитаризма, а все остальное — надстройка над этим.

К — Культ Сталина — в этой надстройке?

К-М — Конечно. Такой культ искусственно не организуешь. Культ Сталина был создан самим народом как культ командира, из инстинкта, который пробуждается при «быте военного времени». Вспомните, как недалекие Хрущев и Брежнев пытались устроить что-то вроде культа. Это вызывало только смех — добрый или насмешливый — не более. Не было в культе потребности.