Статьи 1998-1999 г. - [47]
К-М — Да, и здесь тяжелая проблема, хотя эти люди, в основном, враги советского строя, выращенные в его лоне. Так бывает. Но советскому строю можно бросить и сильный упрек — он выращивал для себя особую челядь (в том числе интеллектуальную), которая была готова выполнять любую работу вне всякого морального контроля. Выращивал удобных слуг — и себе же могильщиков.
Создавая миф о «русском фашизме» и целый ряд других идеологических мифов, эти гуманитарии совершенно сознательно шли на научный подлог. Это не злодеи, не люди, одержимые большой, хотя бы и злой, идеей. Это работники среднего ранга, которые служили изо дня в день, без эмоций, за небольшую зарплату.
К — Это вы об исполнителях. Но ведь есть и заказчики. Они ставили задачу, выдвигали идеи.
К-М — В нашем вопросе и заказчики никаких идей не выдвигали. Сам метод очернения политического оппонента через присвоение ему ярлыка «фашиста» отработан на Западе довольно давно. Наши идеологи получили от хозяев готовые методики и почти ничего нового в них не внесли.
К — По сути, это было одним из исходных идеологических штампов холодной войны: фашистская Германия и СССР — два тоталитарных общества, различия между ними ничтожны, оба античеловечны. В связи с всей доктриной холодной войны роман Гроссмана заслуживает очень внимательного анализа. Это — этапное произведение. Там сравнение фашизма и коммунизма дается через восприятие евреев, но это лишь заостряет проблему. Тем более, что речь идет о судьбе евреев во время войны. Ведь вывод-то каков: гитлеризм и сталинизм — одно и то же!
К-М — Конечно, этот штамп фашизма в приложении к русским был заготовлен давно, только у нас его смогли пустить в оборот лишь после смены поколений. Ведь книга Гроссмана «Жизнь и судьба» написана давным-давно, только ждала своего часа.
Вообще-то антирусские и антисоветские мифы начали вводить в оборот уже в 70-е годы, а перестройка нас ошарашила лишь силой удара.
К — Какой штамп вы поставили бы в один ряд с ярлыком «фашизма»? Есть ли у него предшественники?
К-М — Очень похож по своей структуре и по методу использования ярлык «антисемитизма». Это — также искусственно созданный образ, в целом ложный, лишенный определенных, четко выявляемых черт. Но здесь, к чести многих видных еврейских гуманитариев на самом Западе, было организовано заметное интеллектуальное сопротивление этой программе. В США противники этой кампании, которую они считали вредной для самих евреев, опубликовали довольно большое число глубоких, убедительных и хорошо обоснованных работ. Когда в обществе доступны разоблачительные работы такого качества, манипуляция затруднена. У нас сегодня она так успешна лишь потому, что СМИ практически монополизированы политическим режимом. Можно кому угодно лепить ярлык и фашиста, и антисемита — отмыться ему будет трудно.
К — Почему же образ «фашизма» был введен лишь в конце 80-х годов?
К-М — Раньше у нас было невозможно. Старшее поколение обладало еще исторической памятью и не приняло бы подлог. Ведь ставить знак равенства между тоталитаризмом и фашизмом — именно подлог. Это вообще понятия разного уровня, фашизм — одна из множества разновидностей тоталитаризма. Совершенно разных! В ходе большой смены поколений всегда идет перестройка исторической памяти, а у нас ее сознательно пустили по пути полного разрушения, по пути создания душевного хаоса, беспамятства. Когда почва была подготовлена, идеологи совершили культурную диверсию, подменив понятие тоталитаризма понятием «фашизм».
Кстати, проблема далеко выходит за рамки политики. Ведь новое поколение тем самым лишили знания и понимания одного из важнейших явлений новейшего времени — фашизма. Не зная его корней, философии, культуры, языка, социального и экономического проекта, молодые люди просто не смогут понять современного Запада. Ведь фашизм, как крайнее и в известном смысле высочайшее порождение западного духа, никуда не исчез. Запад им питается.
У нас же молодежь, вскормленная нынешним телевидением, в понимании фашизма опустилась до уровня ребенка — для нее это понятие — не более чем ругательство.
К — Но у нас благодаря прессе и категория «тоталитаризм» воспринимается как бранное слово.
К-М — Да, мы теряем очень важные понятия, сильно обедняем мышление. У нас ведь теперь и слово «демократ» воспринимается как ругательство.
К — Но это без всякой помощи телевидения. «Демократы» это своими делами заслужили.
К-М — Но ведь и бранное понятие «демократ» — ложный штамп. Гайдар да Немцов незаконно присвоили себе имя «демократ» — столь же незаконно, как присвоили своим оппонентам имя «фашист». Показав свое истинное лицо, Гайдар и вся его братия загубили имя. А ведь разобраться в нем тоже было бы очень важно.
К — Давайте вернемся к сравнению фашизма и советского строя — если хотите, советского тоталитаризма. Роман Гроссмана — вещь старая, но совсем недавно в Берлине была устроена выставка, главная идея которой была та же самая: фашизм и русский тоталитаризм — равноценные явления.
К-М — Попробуем подойти к вопросу не в рамках ельцинской пропаганды, а сами, стараясь взглянуть на дело трезво. Некоторые уважаемые люди говорят, что в России фашизма нет и быть не может (близок к этой мысли, например, Валентин Распутин). Боюсь, что это уже не так. На мой взгляд, фашизма не может быть как массового явления в русской культуре, этот вывод совершенно надежен, и в этом смысле Распутин прав. Но ведь уже сегодня существенная часть наших сограждан выпала или выпадает из русской культуры, отрывается от нее. Одновременно эти люди деклассируются и в социальном плане — теряют работу, нормальные семейные и дружественные отношения, самоуважение. Те из них, кто не находит опоры в новых общественных нишах, могут отчаяться. Для них доктрина фашизма станет близка и соблазнительна. Сколько таких людей? Как далеко зашли они в своем разрыве с нашими культурными корнями? Пока что точно ответить трудно.
В книге даны временны́е ряды примерно трехсот важнейших показателей главных сторон жизни нашей страны с середины прошлого века. В этом издании добавлен ряд новых красноречивых показателей, а некоторые убраны, поскольку они признаны читателями малоинформативными или не очень понятными. По сравнению с предыдущими изданиями эта книга освещает не только экономическую реформу 1990-х, но и ее длительную предысторию (строительство 1950-1980-х, перестройку конца 1980-х), а также ее уже долгосрочные последствия в начале XXI века.По динамике подавляющего большинства показателей послевоенного восстановления и строительства, последовательного развития нашей страны в годы «застоя» и вплоть до старта реформ 1990-х не обнаруживаются сигналы, из-за которых потребовалась бы срочная радикальная перестройка хозяйственной жизни и последующая экономическая реформа России.Динамика показателей после 2000 года показывает глубину кризиса 1990-х годов и его инерции, высвечивает те стороны жизни, в которых кризис продолжается в прежнем темпе, и в то же время обнаруживает те отрасли и сферы, где положение выправляется и даже достигнуто превышение дореформенных уровней.
В книге выявляется устройство всей машины манипуляции общественным сознанием — как технологии господства. Для России переход к этому новому типу власти означает смену культуры, мышления и языка. В книге описаны главные блоки манипуляции и причины уязвимости русского характера. Принять новый тип власти над человеком или строить защиту от манипуляции — вопрос выбора исторической судьбы… а может быть, и вопрос существования русского народа.
В 1906 году в России начала проводиться широкая аграрная реформа под руководством П.А. Столыпина. Ее главной целью было создание мощной прослойки «крепких хозяев» в деревне и, как следствие, упрочение государственной власти. Однако, как это часто бывало в России, реформа провалилась, а судьба самого реформатора была трагической — он был убит.Отчего это произошло? Что не учел Столыпин при проведении своей реформы? На какие «грабли» он наступил и почему на те же самые «грабли» продолжали наступать (и до сих пор наступают) другие реформаторы? Как считает автор данной книги, известный писатель и публицист С.Г.
«Строительство СССР было цивилизационным проектом мирового масштаба, – пишет автор этой книги, крупнейший российский ученый, социолог и политолог Сергей Георгиевич Кара-Мурза. – Опыт СССР показал всему миру: возможна совместная жизнь очень разных в культурном, религиозном и социальном отношении народов без колонизации. Но культурная элита Запада отвергла этот урок. Она участвовала в уничтожении СССР, в создании о нем лживых мифов, а затем в пропаганде «нового мирового порядка», тяготеющего к глобальному фашизму.
Кара-Мурза Сергей Георгиевич — один из ведущих современных мыслителей, анализирующий различные типы социального устройства, изучающий советскую и нынешнюю историю и т. д. при помощи системного анализа, логики и здравого мышления. Публикуется в «Нашем современнике», «Завтра», «Советской России» и др. Из самых известных книг «Манипуляция сознанием», «Опять вопросы вождям», «Советская цивилизация», статьи.
Книга – подборка статей С.Г. Кара-Мурзы последних лет. Она посвящена процессам завершения «эпохи ельцинизма» и перехода к новому этапу российского кризиса («эпохе Путина»). Этот переход порождает новые опасности, но и новые источники надежды. Рассмотрена роль интеллигенции на новом этапе и признаки обновления политической картины, возникновения новых союзов патриотических сил. Автор размышляет о возможном характере революции, если реформаторы доведут общество до этого крайнего средства спасения.
«Свет в джунглях» ― повесть о замечательном человеке. Имя его ― Альберт Швейцер. Мыслитель и врач, писатель и музыкант, ученый и искусствовед, борец за мир ― в нем одном соединялось столько дарований, сколько хватило бы на десятерых. Более полувека прожил Альберт Швейцер в джунглях Африки. Он на свои средства основал там больницу для африканцев. История его жизни в Африке ― это история борьбы с гибельным климатом и дикими зверями, недоверием местных жителей и властью колдунов. Альберт Швейцер начинал свою деятельность, руководствуясь идеями абстрактного гуманизма.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?