Старый дом - [9]
А что, не могло так быть?
Да бывало уже десятки раз, Прохоров потому и занимался сейчас только книгами, что их еще практически не подделывали, да и сам он в состоянии был отличить ксерокс от типографской печати и не зависел ни от сыкух, ни от мымр.
«Нет, с картинами связываться не будем… – решил он. – Книг и Фабера вполне хватит, вот только…»
Вот только все, что он тут себе насочинял и напридумывал, требует времени, и немалого. Даже сравнительно простая последняя проблема – адреса. У него точно не было «Всей Москвы» за 1913 год, и есть ли она у кого-то из коллег или в магазинах – вопрос, а без нее никуда… Можно, конечно, отсканировать в библиотеке, да только скан – это либо компьютер должен быть под рукой, либо ты таскаешь с собой целый ворох страниц, отпечатанных на принтере, вряд ли и то и другое покажется нормальным в тринадцатом году…
Да и вообще, с чего он взял-то, что тут тринадцатый год? А если двенадцатый? Для них разницы почти никакой, а для него существенная – другие деньги, другие адреса, да и явиться к Мандельштаму за книгой, которую он еще не написал, а то и не задумал, вряд ли будет комильфо.
А как узнать год?
Казалось бы, просто – возьми свежую газету и посмотри на дату. Но для этого надо знать, где тут берут газеты. Вряд ли они висят под стеклом на бульварах, как было при большевиках еще двадцать пять лет назад. Вроде бы они в трактирах и ресторанах газеты читали, но вот туда идти Слава точно побаивался. Одно дело ты в дурацком виде прошел мимо кого-то, другое – ты в дурацком виде зашел в магазин и купил на большие деньги: решат, что чудак и как клиент ты им важнее, чем все твои странности.
Но вот прийти и плюхнуться в трактир, явно вываливаясь из пейзажа и сколько-то там просидеть, дразня половых своим видом и поведением – стремно.
В общем, множество вопросов мог помочь решить Володя, не только литературных, но и бытовых, время свое он знал с разных сторон. Прохоров достал телефон, понял, что сидит тут уже два часа и концерт вполне мог закончиться, и пошел в свою комнату, чтобы восстановить роуминг и позвонить дочери.
Но уже на границе комнат и миров вдруг услышал шаги, и кто-то осторожно коснулся ручки внешней двери с этой, исторической стороны.
8
Слава так и замер с поднятой ногой.
И принялся ругать себя…
За то, что думал только о том, как заработать, хотя были более животрепещущие вопросы…
За то, что вместо того, чтобы мечтать о том, как, наконец, разбогатеть, нужно было прикидывать, как строить разговор с неизвестным, который явно, рано или поздно, сюда вернется…
За то, что встречу эту можно было, хоть и трудно, просчитать…
Например, простой вопрос: правильно пускать сейчас человека в его квартиру или надо было найти заранее подходящую палку и заклинить вход.
А когда он все-таки войдет (история с палкой явно глупая, тут могут и полицейского пригласить, вот будет желаемая встреча), быть в этой комнате или пока спрятаться в своей?
Дать ему осмотреться, поглазеть по сторонам, увидеть пролом в соседнее помещение или сразу выйти навстречу?
Начать с того, что «я мол из будущего…» или попробовать все-таки понравиться, найти общий язык, а уж потом бить по голове странными новостями?
С человеком явно нужно договариваться, а ни одного аргумента для предстоящего разговора Слава не продумал…
Но ведь не договориться нельзя, какой бы вариант из двух обдуманных раньше наш герой ни выбрал, нужно иметь с «соседом» нормальные человеческие отношения, а еще лучше просто сотрудничать.
Сделать вид, что ничего нет, что ни соседа, ни его комнаты просто не существует, нельзя. Рано или поздно он сам придет, да скорее всего, не один…
И уж тем более нельзя вступать в конфликт, такой вариант вообще может привести к непредсказуемым последствиям.
Если сосед обратится в полицию, а это в те времена при конфликте – норма, то что произойдет?
Городовой или как там его, обнаружит дверь, войдет, увидит телевизор и порубает его шашкой?
А через окно углядит машины и голых (с его точки зрения) дам и не спеша сойдет с ума…
Или успеет, перед тем как рехнуться, вызвать начальство?
А начальство, убедившись, что Держиморда не пьян и все правда, доложит по инстанциям.
И прибудет отряд жандармов и выйдут они на свет Божий посреди Москвы две тысячи тринадцатого года?
И что сделают?
Тут Славина фантазия отказывала…
Но ничего хорошего он от такой ситуации ждать не мог и не ждал…
Но еще хуже будет, если получится наоборот, то есть если в открывшуюся дверь тронется кто-то из сегодняшнего дня во вчерашний…
А такое возможно…
И довольно легко, если не сговориться с хозяином.
Потому что если в проем сунутся городовые или жандармы, то Прохорову придется просто бежать… Сидеть в тюрьме, когда тебе шестьдесят, хорошо сегодня только в Норвегии, а вот Россия ни тогда, ни сегодня для такого образа жизни не была страной подходящей…
А если не бежать, то защищаться. Силой от силы: значит, либо менты, либо бандиты.
И те и другие в записной книжке имелись…
И ни те, ни другие для этой роли не годились…
Потому что представить себе нынешних ментов в те времена было еще трудней, чем жандармов в наши…
Название «Другая дверь» дано этому сочинению потому, что книга является продолжением (которое можно читать и отдельно) романа «Старый дом», вышедшего в «Водолее» в 2014 году. В ней, как и в предыдущем романе, переплетены настоящее и прошедшее, любовь и ненависть, приключения и путешествия – во времени и пространстве…
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.