Старые долги - [80]

Я встряхнулся. Не, это фигня какая то! Ничего не соображаю.

— Слушай, Киря, у тебя там кофе есть?

— Пойдем уж.

Целый час просидели, обсуждая всякие мелочи, и созваниваясь сразу же с Управлением. Основной вопрос — с бланками и формами, необходимыми ССО для правильного оформления документов. Кирилл хотел типографию Управления. Забрал образцы, сказал что завтра все будет.

На второй паре я, как обычно, уселся рядом с дремлющим Ефремом. Он приоткрыл один глаз, и увидев меня, спросил:

— Катя?

— Ага.

— Ну и правильно. — закрыл глаз.

После третьей пары убежать сразу не получилось. Пришел Фил. И начал мне втирать про два бриджа которые нужно обязательно отрепетировать. Сансей начал орать что чистое соло- ключ к успеху и пониманию. А Ефрем сказал, что Пахом очень ругается, я ему что то обещал. Договорились, что соберемся в ангаре и решим вживую. Пошел искать Катю.

Естественно она была с Вороновой, Павловой и Звягинцевой. И они так увлеклись обсуждением, что даже не заметили нас с Шуриком. Мне было совершенно ясно, что они там обсуждают. Знаю я эти взгляды. Схватил Катьку и уволок.

— Ты понимаешь, солнце, что теперь сплетни будут только множиться?

Взгляд кота из Шрека появился много раньше кота из Шрека.

— Тоньчик, я им ну вот совсем ничего не говорила. Почти.

Мы сели в машину.

— И вообще, ты, Тоша, про меня все знаешь. А я про тебя почти ничего. Это нечестно!

— А что ты хочешь знать? Я- секретный ученый. Разрабатываю супер оружие. Придумал как управлять Луной. Ночью Луна под моим управлением приближается к США и вызывает наводнение. Америку притапливает слегка. Горбачев звонит Рейгану, и говорит, чтоб оставили Кубу в покое. Фидель приглашает меня- спасителя в гости. Мы с тобой летим на Кубу и загораем. Как тебе?

Она белозубо хохотала и спрашивала почему наш институт. Отвечал, что в Арзамасе, на Урале, в Томске, и Красноярске толпами слоняется в моих поисках американская агентура. А я — вот он, на бас гитаре жгу! Никто никогда не догадается. Ты, кстати, вкурсе что идешь на наш концерт пятого- шестого и седьмого. Я тебе представлю Пугачеву, будь с ней поласковей.

Вывернул на Невский. Это вобщето не по дороге. Но я решил проехать самыми красивыми местами. По Дворцовому мосту, по Васильевскому острову, по Кировскому …

Наличие Кати, внесло во все эти мои прожекты очень важную составляющую, в виде здоровой доли похуизма. Без чего в России вообще ничего не получается.

И я читал ей стихи парня, который родится еще лет через десять:

здравствуй, моя хиросима.

держи чистосердечное

я буду любить тебя всю зиму,

а зимы тут бесконечные.

выделят меня курсивом

поцелуи твои как

попру по встречной

я буду любить тебя всю зиму

я обещаю тебе бесконечную.

А она говорила, что секретный физик это её мечта, но хотелось бы подробностей. Потому что к телефону я не подхожу, и приходится сопеть автоответчику. А я орал, что сразу догадался, потому что это было совершенно особое сопение, по которому слышно, ноги- красивые. И я ей читал Бродского:

С высоты ледника я озирал полмира,

трижды тонул, дважды бывал распорот.

Бросил место, что меня вскормило.

Из забывших меня можно составить город.

Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,

надевал на себя что сызнова входит в моду,

покрывал черной толью колхозные гумна

и не пил только сухую воду.

Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,

жрал хлеб расставанья, не оставляя корок.

Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;

перешел на шепот. мне будет тридцать, мне будет сорок.

Что я понял о жизни? Что будет длинной.

Только с горем я чувствую солидарность.

Но пока мне рот не забили глиной,

из него раздаваться будет лишь благодарность.

И вообще, хочешь, поехали, посмотришь как мы репетируем.

— Тоша! Ну есть же более гуманные пытки! Испанский сапожок там, или еще что… Только не репетиции.

— Ты что, не любишь музыку?

— Я была на вашем концерте в Цурюпы. — покраснела — и мне очень понравилось. Боюсь репетиции это очень скучно, не хочу разочароваться. Не хочу знать, как это делается.

— Смотри, как ты тонко все воспринимаешь.

— Я на исскуствоведение хотела. Но папа настоял.

Мы приехали, долго целовались в парадной. Уезжая я думал, что наконец то полная аутентичность. А то угодил в восемьдесят шестой, и как последний лох, ни разу не целовался в парадняке.

Фил был прав, время концерта можно растянуть за счет вставок, или бриджей. С огромным удовольствием поиграли. Олег Пахомов сказал мне, что я уже практически ему не друг. Или монтажный стол, или прощай, я займусь театром. Отыграв программу поехали ко мне домой.

Выдал ему стол, камеру. Он умчался.

Набрал Григория.

— Тони, я устал тебе повторять что ты мудак. После завтра приезжает Закиров. Он прислал предварительный список. Тебе нужно его отработать.

— Гриш, прости меня. Но я все сделаю.

— Ты сейчас на Петроградскую приехать можешь?

— Выезжаю.

Прежде чем одеться, я набрал Катю. Она сняла после первого гудка.

— Кать, я все выяснил. Как только я пересекаю Неву, я сразу про тебя забываю. Спокойной ночи!

Глава 43

Горбачев, став Генеральным, начал чистить политбюро под себя. В этой тайной борьбе создавались незримые альянсы, и шли грандиозные взаимные уступки. Но в одном все политбюро было едино. Узбекистан нужно чистить. Бывший руководитель, Рашидов, создал совершенно байскую республику. Должности и показатели покупались и продавались. На госнаграды был утвержден прейскурат. Республика, фактически, оставалась эмиратом. Руководство виртуозно создавало картинку, демонстрирующую уверенную поступь республики по пути прогресса и процветания. Специально для придания красок этому полотну, раскрутили местный ВИА «ЯллА». По слухам, поддержка оказывалась личным распоряжением первого секретаря. Говорят он сказал, чтоб не хуже «Песняров».