Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова - [43]

— Ничего в этом нет удивительного: восемь ночей не ела Фрейя — так не терпелось ей увидеть Трюма.

Тогда великан, млея от страсти, хотел уже было откинуть покров, скрывавший лицо невесты, и поцеловать её, но увидел в полутьме сверкающие глаза и тут же отпрянул. Не сдержав удивления, воскликнул Трюм:

— Почему так горят глаза у Фрейи-богини? Словно пламя пышет из них!

И вновь ответила Трюму служанка:

— Восемь ночей без сна провела моя госпожа — так не терпелось ей лицезреть своего жениха.

Тут в палату вошла старуха, сестра турса, безобразная великанша, космы которой свисали до пола, нос доходил до подбородка, а глаза были словно два затянувшихся ряской озерца. Стала уродина клянчить у невесты дары:

— Дай мне браслеты из золота и из золота кольца, если хочешь добиться дружбы моей и доброй приязни.

Отвечал за невесту Локи: мол, готова Фрейя подарить и браслеты, и кольца, готова даже отдать своё ожерелье, но прежде должен Трюм показать невесте свою самую главную ценность.

Истекая от вожделения слюнями, простак тут же воскликнул, что есть у него одна вещь, с которой по ценности ничто не может сравниться ни у ётунов, ни у богов. Хлопнув в ладоши, великан потребовал от слуг принести ему Мьёлльнир:

— Скорее несите молот и положите его на колени прекрасной невесты. Пусть он будет порукой, скрепляющей наш союз.

Положив Мьёлльнир на колени невесты, которые показались жениху несколько грубоватыми, и похваляясь, что, владея молотом, он станет самым могущественным властелином среди девяти миров, принялся ётун насмехаться над асами. Особенно потешался он над простофилей Тором, проспавшим своё сокровище. Говорил Трюм, что, лишившись Мьёлльнира, превратился Рыжеволосый в посмешище и теперь даже карлики над ним потешаются.

При этих словах Тор впал в неистовство и, вскочив, скинул накидку. Ётун и его гости даже не успели опомниться, как принялся крушить Рыжеволосый молотом налево-направо, разбивая черепа великанов и драконов. Первым рухнул Трюм, затем — безобразная старуха-великанша, а за ними были перебиты все гости и слуги. Обуяла Тора такая ярость, что и Локи бы не поздоровилось, не успей лукавец спрятаться под лавку. Затем взялся ас громить Мьёлльниром столы и скамьи — всё в палатах Трюма полетело кувырком, а затем рухнули и сами палаты, так как разбил Тор молотом столбы и опоры. Перебил в бешенстве Тор и цепных псов незадачливого жениха, а затем табуны и стада великана, не пощадив ни коней, ни коров, ни овец, — не оставил даже куриц с петухами и так вытоптал землю, на которой стояло жилище ётуна, что на ней долго ещё ничего не росло.

После расправы над вором, о которой долгие годы вспоминали ещё великаны в стране ётунов, позабыв даже снять с себя убор невесты, вскочил Тор на повозку, которую подвёл к нему услужливый Локи, и воинственные козлы понесли богов обратно в Асгард.

Так Тор вновь завладел своим молотом.

X РЕЧИ АЛЬВИСА

Карлик Альвис отличался мудростью. Он был настолько умён, что запало в душу честолюбивого гнома желание породниться с самими асами. Несмотря на крохотный рост и почтенный возраст, длиннобородый Альвис находил себя довольно привлекательным и достойным руки какой-нибудь богини. В конце концов выбор его пал на дочь рыжеволосого Тора, которую звали Труд.

Приняв решение, в одну из тёмных ночей карлик появился в чертоге аса, когда того не было дома, и, разбудив богиню Сив, а вместе с ней и удивлённую Труд, сообщил о своём намерении посвататься. Поначалу женщины хотели прогнать незваного гостя, но речи карлика были настолько красноречивы, а сам он показался настолько обходительным, что богини, невзирая на уродство пришельца, невольно заслушались — настолько сладка была патока его лести. Наряду с похвалой в адрес хозяек Альвис не уставал превозносить и свои добродетели.

За этим занятием и застал хитроумного карла внезапно вернувшийся Тор. Узнав о причине прихода гнома, бог едва сдержал бешенство. Альвис же, посчитавший, что его сватовство принесло плоды, во всеуслышание обратился к Труд уже как к собственной невесте:

— Не время ли нам собираться домой? Улажено дело, а нас ждёт пещера.

Стараясь не выказывать гнева, Рыжеволосый поинтересовался у карла:

— Что за гость в покоях моих? Не спал ли ты с трупом — бледнее ты бледного. Посмотри-ка на своё отражение — пострашней великанов будешь. Нет, в мужья ты никак не годишься.

Карлик с достоинством ответил:

— Зовут меня Альвис. Живу под землёй — дом мой в скале. Пришёл я сватать невесту. Если согласна она, значит, и ты, невесты отец, должен на то согласиться.

Удивившись подобным речам, Тор ответил самонадеянному мудрецу:

— Не был я в пору сговора дома. Отчего же мне быть согласным?

Альвис насмешливо воскликнул, давая понять, что не боится рыжеволосого хозяина:

— Кто тот воин, который грозится невесте запретом?

Тор, усмехнувшись на ершистого жениха (поведение карлика со стороны выглядело так, словно бы муравей задирался к медведю), ответил с достоинством:

— Тором зовусь. О таком ты не слышал? Так скажу: против воли моей взять ты решил девицу.

Карлик понял, что перегнул палку, и, сменив тон, попросил грозного аса: