Старовский раскоп - [39]
май-август 1997 года — конфликт…
***
В том же магазине купил коньяка — еще три бутылки, раз попробовал уже и вроде как жив. Бред всё это, что морфам нельзя пить. Бывает кое-что похуже патологического опьянения. Факт.
Потому что поехала крыша. Ту-ту. Инка звонила, долго тупо вглядывался в дисплей телефона, никак не мог сообразить, что за Инна. Потом вспомнил, испугался.
— … а Славику сегодня получше… Алло! Антон, ты слушаешь? Антон, ты там сам-то в порядке? У тебя голос какой-то… Простыл?
— Я в порядке… Работы много. Ин, я потом перезвоню.
Длинные гудки. Набор номера…
— Ингмар? Не Ингмар? А можно главу? Дайте мне Ингмара! Сейчас же! Девушка, вы что, издеваетесь?! Вы вообще кто? Секретарь? Извините. Извините, не кладите трубку! Очень прошу, передайте ему, что Антон звонил! Антон Костин! Это очень важно!
Совещание не может тянуться больше трех часов. Или может? Половина второго. Половина третьего. Половина четвертого…
Дико, жутко хотелось есть. Квартирная хозяйка за соседней стеной, только бы не вздумала ломиться в комнату к постояльцу.
Ингмар позвонил.
— Я так понимаю, началось?
— Что?
— Ломка началась. У твоей жертвы началась ломка, а ты, как инициатор, телепатически с ней связан.
— Что?! Повтори…
— Ты не нервничай, просто перетерпи. Ничего страшного. Со временем привыкнешь, научишься глушить. Не вздумай помогать ей переломаться. Иначе придется искать новую жертву.
Застонал, когда сообразил.
— Подонок ты, Ингмар.
— Я-то с чего? Я просил обряда? Я бумаги подписывал? Именно, что ты. И вообще, ничего страшного не происходит. Обычная дрессировка — только взгляд с другой стороны. Нравится на месте дрессировщика, а? Попробуешь, значит. Да, а прощения попросишь, когда мозги на место встанут.
— В ж*пу дрессировку! Мог сразу сказать!
— Всё это было написано в бумагах, которые ты так лихо подмахивал у Олега. Читать внимательно нужно.
— Что мне теперь делать?
— Переждать неделю. Потом выработается иммунитет.
— Я так кого-нибудь загрызу.
— А ты не грызи. Сиди в квартире и никуда не вылазь. И не вздумай — слышишь?! — не вздумай помогать жертве! Даже если очень захочется. Даже если сможешь. Никакой жалости.
Отбой.
Дура-хозяйка приходила раза три звать на ужин, дергала дверь. Но дверь запер на защелку и еще задвинул столом. Ага, стол, конечно, сумеет обезопасить женщину от голодного сумасшедшего оборотня. Внизу соседи смотрели телевизор, тот противно орал какую-то белиберду, зато хозяйка ушла к себе в комнату и там затихла. Сходил на кухню, выжрал целую кастрюлю чего-то, горячо мечтая о свежатинке, потом в голову стукнуло про какую-то там опасность, напугало едва не до нервного тика, последнее, что помнил — как прятался под кровать.
***
…Огромный серый волк метался по крошечной камере, тревожно поскуливая. Изредка замирал, подымая уши торчком — прислушиваясь к чему-то, только волк и слышимому. Прислушавшись, неизменно подскакивал к деревянной двери и начинал в нее скрестись и биться, огрызаясь…
Валерка Тыщенко последнее время плохо спал, сильно нервничал и очень много курил. Хотя отец, конечно, ворчал. "Курить — нюху вредить" — еще с детства утвердилось в памяти намертво. Оно понятно, вредишь. Только Андрюха пропал. Неделя как. За это время Валерка облазил все окрестные подворотни и подвалы, обнюхал близлежащие углы и столбы.
В тот проклятый вечер, часов около одиннадцати, ребята начали расходиться по домам. Сначала ушёл Костя, человек семейный, ему жена уже долго настойчиво названивала — та ещё мегера. После вместе засобирались Аня и Сережа, а Андрюха последним, значит. Еще полушутя отсоветовал провожать — вроде бы не девушка, чтобы по вечерам до дому прогуливать. За уступчивость Валерка и казнил себя всю последнюю неделю. Нужно было проследить. Андрей довольно много выпил, хотя бы поэтому. Мог ведь упасть в какую-нибудь лужу и замерзнуть. В общем, договорились, что, как придет домой, звякнет. Не позвонил, но сначала Валерка не слишком тревожился. Вполне в андрюхином духе возвратиться домой и даже не скинув кроссовки завалиться спать.
…Камера была темная, из единственного окошка под самым потолком тянулась неверная паутинка лунного света, и едва ли не невидимая луна так беспокоила зверя. Хорошенько оббив бока о дверь, волк становился в лужицу света, задирал тяжелую голову и хрипло подвывал. Тогда за дверью гремели цепью, топали и хриплый голос сообщал:
— Ну, ты, скотина! Я т-те ща! Вообще без жратвы окажешься!
Волк скалил клыки, но ненадолго умолкал…
Только с утра друг не отзвонился и трубку не брал, тогда Валерка забеспокоился. Ну а когда Андрей и двери не открыл… Валерка десятки раз прослеживал дорогу приятеля до подворотни на пересечении Масленникова и Стрельцов, след и спустя сутки оставался надежным. Но в подворотне Андрей словно сквозь землю провалился. След обрывался, как и не было. Еще два коротеньких вкрапления крепких запахов — и всё. Слишком мало, чтобы разобраться. На "прыжок" похоже, а "прыгать" Андрей умеет. Только не стал бы он в подпитии использовать телепорт, Валерка друга хорошо знал.
Так или иначе, но Андрей к вечеру не объявился, тогда Валерка позвонил его отцу, а больше что делать, не знал. Потому что нужно было просто проводить, и ничего бы не случилось. Подали в розыск, конечно. Только если уж андрюхин отец ничего не может сообразить, хотя у него связи ого-го…
Лишиться зрения — страшно. Ты словно теряешь мир. Отныне и до конца жизни тебе доступно лишь то, что ты способен услышать или коснуться рукой. Ты не способен увидеть солнце… не увидишь ни лиц дорогих тебе людей, ни выражения глаз тех, кто хочет тебя убить. Еще тяжелее, если тебе всего двадцать пять, и еще неделю назад ты думал, сколько всего еще будет в жизни. Еще тяжелее, если ты — бывший оперативник, в одночасье ставший негодным к службе калекой. И маг… теперь тоже бывший. Все, что у тебя есть — небольшая квартира, пособие и дорога до ближайшего кафе, выученная за этот год жизни в темноте и одиночестве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.