Старостёнок - [12]
- Знаю. Что Анисья Петровна-то, как она?
- Все то же, хворает,- нехотя ответил Панька, присаживаясь на табуретку.
Соленый неспешно достал из кармана полушубка пестро расцвеченную коробку, пальцами по донышку щелкнул, наклонился к ней - тонкая сигаретка выскользнула и угодила ему в сочные, четко вырезанные губы. На фитильке зажигалки, извлеченной из другого кармана, взметнулся крошечный огонек. В кухне пряно и вкусно запахло табаком.
- Все дворы обошел я, Павел Парамонов. Все, понимаешь ли, обшарил. Чую, не мог далеко уйти тот летчик, поблизости где-то укрывается, у кого из деревенских, может. Ан нет, как сквозь землю провалился.
- Да бросьте вы о нем думать, дядь Фома. Замерз давно где-нибудь,- холодея сердцем, сказал Панька.
- Пустое. Мертвяка уж сыскали б.
Соленый встал, прошелся по кухне.
- Разве только партизаны подобрали его? Да как им успеть: немцы ближе к самолету были. Или метелью засыпало? Тогда до весны. Да тогда он и не нужен уже.
Панька из этих слов заключил, что Парамон Моисеич ничего не сказал полицаю о ночном приходе партизан, и тихо порадовался за отца.
- Ты б не дымил так-то, дядь Фома, матери-то, чай, тяжело,- осмелился посоветовать он.
Соленый послушно пригасил сигарету, швырнул окурок в подпечек, поднял со скамьи ведро, напился через край. Поморщился брезгливо:
- Вода протухла. Слетал бы за свежей.
- Вечером принес, с чего б ей протухнуть…
Полицай снова прошелся из угла в угол, нерешительно посмотрел на мальчика:
- Что-то брюхо расстроилось. До ветру выйду.
Отрешенно скрипнула, закрываясь за ним, дверь.
«И чего это он вздумал докладывать? - удивился Панька.- Иди, если приперло».
Внезапная догадка озарила его. Панька вскочил с табуретки, метнулся следом за полицаем. Левую руку сунул в карман и, нащупав рубчатое тело гранаты, почти успокоился:
«Если что - гранатой в него шмякну».
С крыльца увидел, как Соленый медленно- руки в карманах полушубка - идет к сараю с сеном. У дверей сарая он задержался, не решаясь переступить порог.
- Дядь Фома!
Полицай вздрогнул.
- Дядь Фома, ты чего, забыл? Кабинет-то у нас там вон, за сенями.
Соленый повернулся, засмеялся раскатисто. И неторопко, вразвалку пересек двор, скрылся в низенькой, тесной будке.
Панька, высвободив из кармана влажную руку, взял приткнутую к стене лопату, принялся скалывать лед с приступок.
Вышел из уборной Соленый нескоро. Проходя мимо Паньки, наклонился к нему, обдавая запахом чужого табака, сказал с усмешкой:
- Ну что, старостенок? Всегда так-то под ногами путаешься?
Панька выпрямился, наливаясь озорной силой, сказал неведомо зачем:
- А Москву-то немцы, видать, не взяли еще. Да где, слабо им!
- Ты почем знаешь?
Ответ у Паньки на этот вопрос был загодя продуман:
- Если б взяли, тогда б замирение вышло и война б кончилась. Зачем бы вы тогда летчика искали-сам бы объявился. И я, поди-ка, уже в школу пошел бы, а то вон год пропадает.
Соленый почесал за ухом, запахивая на груди полушубок, сказал раздумчиво и дружелюбно:
- Не так скоро, Паня. Бонапарт - и это общеизвестно, на скрижалях истории записано - тоже Москву брал. Но этим та война не кончилась, исход ее для Бонапарта был печален.
- А вдруг?..- Панька осекся, не договорил, но Соленый понял его.
- Ничего не вдруг, Павел Парамонов. Теперь этот номер не пройдет. На Гитлера вся Европа работает, а Россия одна. Америка с Англией что?- за большевиков выступят? Как же, жди! Они сами на Советы зубы точат. Так что спета песенка Советов.
Соленый, похоже, оседлал любимого конька и в карьер его пришпорил.
- Ты вот, Павел Парамонов,- распаляясь, продолжал он,- историю в школе освоить не успел. А я зубы на ней сгрыз. И так скажу тебе, со всей прямотой скажу, ибо прямоту уважаю: любая империя сама себе гибель готовит. Вот древний Рим возьми. При императоре Траяне все - блеск, богатство, территория. Взлет, венец, одним словом. А при наследнике его, Адриане, развалилось все, ничего от былого могущества не осталось. Так и Советская Россия - тоже в своем роде империя. Народы в ней всякие жили, разноязыкие, разноплеменные, чужие друг другу, и власть, по сути, на штыках держалась. Не может жить такая власть, как дважды два-четыре, не может. Диалектика, дорогой мой.
- Так у нас же императоров не было, у нас Союз, - чувствуя какую-то неправоту в словах Соленого и не умея ее оспорить, возразил Панька.
- Э-э, мал ты еще рассуждать. Вырастешь - поймешь.
Соленый протянул Паньке руку, прощаясь, сказал:
- В волость поеду. Выйду на дорогу, поймаю транспорт какой-нибудь попутный. Отцу, как приедет, скажи, чтоб Бродягу накормил, а потом ко мне свел. Да не забудь.
Поскрипывая обтянутыми коричневой кожей белыми войлочными бурками, поднялся на крыльцо. Задержался чуть, закуривая.
- Ты, Павел Парамонович, мужиком смышленым растешь. Думаешь. Это, брат, хорошо. Однако привыкай мыслить большими категориями.
Что там не говори, а обращение по имени-отчеству - никто и никогда, кроме Соленого, не величал так Паньку: Павел Парамонович!-и серьезность бывшего между ними разговора, и похвала солидного человека вроде бы польстили пареньку.
Он стоял, улыбаясь, прислушиваясь к шагам Соленого на скрипящем снегу. Вскоре стихли шаги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.