Старостёнок - [10]
- Сынок, ты ничего не знаешь?
- А что? Говори.
Мать закашлялась, прикрываясь ладошкой, оберегая сына от нечаянной заразы, а когда отняла руку, Панька разглядел на ладони мокрые бурые пятна.
Радость, которая бурлила в нем с момента пробуждения, угасла, уступила место чувству острой жалости. Прежде он не думал, а может, верить не желал, что болезнь матери зашла так далеко, и не понимал, не принимал близко к сердцу переживаний отца. Ему захотелось утешить мать, как-нибудь помочь ей, но и для утешения и помощи нашел он только те неуклюжие слова, которые каждый день втолковывал Анисье Парамон Моисеич:
- Ты не хворай, мамк, не надо.
Анисья попыталась улыбнуться, но улыбка у нее не получилась. И с какой-то жалобой в голосе она сказала:
- Сынок, партизаны к нам ночью приходили.
- Партизаны?!
От радости и испуга у Паньки оборвалось дыхание. Спросил тревожно и почти не сомневаясь:
- А отец где? С ними ушел?
- За фершалом уехал Парамон Моисеич. Напугали они его, переполошили. Бранили, что, мол, какого-то красного летчика ездил с Соленым искать. Спрашивали, не слышал ли что про него, и упредили: коль, дескать, услышишь что или узнаешь - не вздумай в волость донести или Соленому проговориться.
- А он что?
- Не знаю… Говорил им что-то.
- А кто был-то? Наши?
- Наши, как есть наши. Двое были: Степка Филин и Митек Кривой. Митек - прости, господи, его грешного! - уж больно над Парамон Моисеичем изгалялся, так изгалялся… Ты, говорит, немецкий прихвостень, и терпим тебя мы только до той поры, пока ты нам особого вреда не приносишь. Ружьем замахивался на него.
Паньке не по себе стало.
- И чего им этот летчик дался? - вздохнула мать.- И тем, и нашему. Может, уж замерз где давно или укрылся. Через фронт перешел… Поди сыщи теперь.
Она внимательно посмотрела на Паньку.
- Ты-то ничего о нем не слыхал? Может, на улице что…
Панька выдержал пристальный материн взгляд.
- Чего я слыхал?.. Бываю я на улице-то? Днями наружу не выхожу.
Он хотел спрыгнуть с табуретки, но мать протянула вперед большую, раздавленную многолетней работой - бессчетными стирками, топкой печи, уходом за Обновой - руку, положила ее Паньке на голову.
- Сынок.
- Чего еще?
- Помру я сегодня, сынок.- Глухая печаль сквозила в ее словах.- И фершала не успеет привезти Парамон Моисеич. Зря поехал он.
- Что ты, мамк, надумала? Ты ноне и не кашляешь почти.
- Искашлялась… Помру, сынок. Я ее вижу, смерть-то, над головой стоит. А неохота как: один ты, кровиночка, на белом свете останешься.
- Ма-а, не надо…- ощущая прилив какой-то незнакомой прежде и пугающей нежности к матери, попросил Панька.- Не надо…
- Один… Отец-то слабый у нас, запутался он в жизни. Не может он сам по себе. Вот про партизан наказывал не говорить тебе. А я сказала. Умру ведь когда, окромя тебя, никакой заступы ему не будет.
- Мамк, в печке прогорело, поди.
Он бережно снял с головы ее отяжелевшую руку и, как постороннюю, ни для каких надобностей не предназначенную вещь, положил на теплые кирпичи.
Анисья прошептала:
- Спаси тебя бог… Об одном прошу: живи по правде, сынок.
6.
Ночной визит партизан и напугал, и расстроил, и обрадовал Паньку.
Напугался он за отца.
Панька знал, что свое назначение старостой деревни Парамон Моисеич принял без всякого желания. В Незнамовке мужиков почти не осталось - старики да молодые парни, которым не приспел срок призыва в Красную Армию. Самого Парамона Моисеича воевать не взяли- давно уж, с молодых еще лет, страдает он пупочной грыжей. А когда приехали из волости, из бывшего районного центра то есть, в Незнамовку немецкие власти новый порядок устанавливать и согнали баб и стариков на сходку, Соленый- винтовка висела у него на плече, и весь он был преисполнен самоуверенности и трепетного уважения к немцу-коменданту,- показал на Парамона Моисеича:
- Давно его знаю. Старательный крестьянин, хозяин на земле. В партии не состоял. И Советской властью он обиженный.
У Соленого, видать, своя задумка была: помнил он про тихий нрав Парамона Моисеича и понимал, что приберет мужика к рукам. Да и то сказать: не было больше в деревне мужчины, по возрасту в начальство пригодного.
- Окстись, Фома Фомич,- подал тогда голос Парамон Моисеич.- Какой же это я обиженный прежней властью? Ничего худого от нее не видели.
Соленый оскорбился:
- А разве не обиженный? Все, кому не лень, тобой помыкали: и бригадир, и председатель. Копался в земле, как жук навозный, света не видел. А теперь командовать будешь, распоряжаться…
- Зря вы это,- слабо запротестовал Парамон Моисеич, но тут немец-комендант перебил его резким, как удар хлыста:
- Гут! Ха-ро-ший бауэр.
И ткнул его пальцем в грудь:
- Ти есть старост в Незнамовка.
Бабы загалдели вперебой:
- Парамон Моисеича знаем!
- Ласковый мужик.
- Иного и не желаем…
Желают или не желают кого-то иного незнамовские крестьяне, коменданту - длинноногому, похожему на обряженного в зеленое сукно журавля,- наплевать было. Однако он с терпеливой улыбкой на чисто выбритом лице доводы стариков выслушал, а те - каждый от своей головы отводя напасть - уговаривали:
- Послужи добром, Парамон Моисеич.
- За миром не пропадешь!
- Заместо бригадира вроде, за Митька Кривого гуж потянешь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.