Старинный лад - [2]

Уж в реке зашумела осока,

Вышел пахарь взрывать борозды.

И опять я сбираюсь в дорогу,

Далеко ли – не знаю и сам.

И хожу от порога к порогу,

Говоря спокойно: мир вам!

1922

СТИХОТВОРЕНИЯ (1919–1940)

Античные двустишия

В.В. Петуховой

Тысячи бедствий на землю рассыпала щедро Пандора.

Только Надежда одна скрылась в ларце у нее.

Строг судия подземного царства теней Ахеронта.

Знают грешники все: строг судия Радамант.

Смотрит в море Эгей, корабль ожидая Тезея.

Горе, горе, отец! – черный парус вдали.

Чтит дочь Хаоса – Ночь сам Зевс – властитель Олимпа.

В жертву ей приношу я вдохновенье свое.

Не торопись с приходом своим, стоустая Осса!

Смертному легче прожить, вовсе не зная тебя.

Брачный обет позабыв, Атамант покинул Нефелу.

Гневною Герой за то безумием был поражен.

Геба, пришли мне с Иридою нектара чудного каплю.

Я обещаю: тебе гимны мои посвятить.

1919

Зимние стансы

Крепости–Собора

Четкий силуэт.

Высится мечети

Стройный минарет.

Маяки Петровы

Биржу стерегут.

Белые колонны

В темноту бегут.

Зимняя канавка,

Арки полукруг.

Огонек туманный

Замигает вдруг.

Шпиль адмиралтейский –

Светлая игла.

Корабли ночная

Скрыла полумгла.

Здания родного

Профиль–силуэт:

Первенец науки

Университет.

Редких пешеходов

Пятна вдалеке.

Снежные дороги

Видны на реке.

Темной полосою

Вдоль реки гранит

Урну ледяную

Стережет-хранит.

В белом покрывале

Спящая Нева.

В золотых созвездьях

Ночи синева.

13 февраля 1921

Псалом

Скажи мне, Господи, путь:

Им я пойду

К Тебе, взяв душу мою.

Мочь Твою познаю.

Ты говоришь: гряду

Мир миру вернуть.

Скажи мне, Господи, путь:

К Тебе приду.

Узнать начало конца

Мне не дано:

Не зная, лишь можно жить.

Повели же Тебе служить,

Веруя в Имя одно.

Промыслом Творца

Узнать начало конца

Мне не дано.

Во веки веков – аминь,

Бог Савваоф!

Лице Свое покажи,

Волю Твою скажи

Во веки веков!

Господи, не отринь!

Во веки веков – аминь,

Бог Савваоф!

Скажи мне, Господи, путь:

Им я пойду

К Тебе, взяв душу мою.

Мочь Твою познаю:

Ты говоришь: гряду

Мир миру вернуть.

Скажи мне, Господи, путь:

К Тебе приду.

26 мая 1921

Псалом

Господи! Сколько путей! –

И лишь один к Тебе.

В борьбе? Нет, не в борьбе.

Страду рыбачьих сетей

Оставь, оставь судьбе,

Сердца уловляя людей.

Господи! Сколько путей!

И лишь один к Тебе.

4 июня 1921

* * *

Девушка, слезы невольные выпить мне дай поцелуем.

Слезы твои глубоко в сердце запали мое.

Ими оно навсегда, как живительной влагой, омылось.

Сладостно в сердце звучат тихие слезы твои.

1921

* * *

Чтоб начертить в один присест

Стихи на случай, нужно ль много?

Нет – лишь бы улеглась тревога,

А там – пиши: привет, Модест,

Тебе от младшего собрата!

Хоть для тебя уж нет возврата

К беспечной юности, но ты,

Ты не прогнал еще мечты,

Животворящие легенды;

Ты не отвык еще в тиши

Внимать волнениям души,

Встречать урочные календы,

Благословляя их приход;

Ты не забыл тетради нот,

Подаренной тебе Каменой,

Еще клянешься Ипокреной

И чтишь еще священный грот.

Что ж больше? Кажется, довольно!

Живешь ты юношески вольно;

Ты – правоверный пушкинист;

Дух времени тебя не сгубит,

И уж наверно не полюбит

Тебя двуличный коммунист.

Тебя... Но с Ангелом когда же

Поздравлю я? Учтивый он,

Твой Ангел! «Вот уж, вот уж, – скажет, –

Неисправимый ветрогон!»

Прости! Ведь дело поправимо:

Привет – мой первый будет стих.

Отменных доблестей твоих

Пройти мне не хотелось мимо.

<1921>

Романс

Душа спешит на звездный водопой,

Спешит уйти от ослепительного снега.

Девушка, в ласковых встречах с тобой

Радость и томная нега.

И звезды сыплются из чаши золотой,

И не прервать душе мечтательного бега.

Девушка, в ласковых встречах с тобой

Радость и томная нега.

И звуки льются влагою ночной,

И не достичь душе томительного брега…

Девушка, в ласковых встречах с тобой

Радость и томная нега.

1921

Из поэмы «Малинники»

Не знал я сельской тишины,

Но мил мне стройный Петроград.

Я искренно скажу, что рад

И век в нем жить. Хотя даны

Мне свыше скромные мечты

О тихой жизни без тревог

Среди проселочных дорог,

Где нет безрадостной тщеты,

Где нет бездушной суеты.

Забыть ли мне мой город! Нет:

Невы державная струя,

И золотые острия,

И прибережный парапет,

И старожилы-маяки,

И крепость – первенец Петра…

Я рад от утра до утра

Стоять недвижно у реки,

Всю ночь считая огоньки.

Сказать ли только: ты возник

По воле чудной, Петроград.

С небес сияющий каскад

На твой задумавшийся лик

Спадает влагой золотой;

Твоей реки дремотный дух

Ласкает тайной речью слух,

И дышит Всадник над рекой,

Хранящий город вековой.

И дышат город и Нева,

Завороженные навек.

Голубоватый легкий снег

Земли касается едва,

Покров набрасывая свой;

И жемчуга его горят,

Лаская утомленный взгляд,

И тучки грезят над водой,

Затканны призрачной луной.

Иду в полночной полумгле

Пустынным берегом реки.

Уже потухли огоньки,

И только отблеск на стекле

Дворцовых окон от луны,

И спит Растреллевский дворец.

Лишь я – полуночный певец, –

Не пробуждая тишины,

Касаюсь дремлющей струны.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Скажи: ты помнишь Летний сад

С его решеткой кружевной?

Как ты искал в полдневный зной

Тенистой неги у дриад,

Как любовался ты игрой