Старина и новь Магриба - [57]

Разговор заходит об известном советскому читателю романе Ваттара «Землетрясение» и о романе «Туз», который тогда (в 1979 г.) предполагалось издать в русском переводе (с тех пор он издавался у нас несколько раз). Ваттар считает первый роман более удавшимся ему с точки зрения литературного мастерства, отточенности различных чисто формальных приемов, разработанности внутренних монологов и анализа психологии героя. Отвечая на вопрос, был ли реальный прототип у главного «антигероя» романа — шейха Абу Арваха, Ваттар называет одного давно умершего деятеля движения улемов-реформаторов.

— Вы удивлены? — улыбается он. — Но разве этот человек, которого уже нет на свете, не вел бы себя подобно Абу Арваху в нынешней обстановке? Разве он не мог бы чувствовать, думать и говорить то же самое, если бы, как и Абу Арвах, столкнулся с перспективой утраты своих земель, своих богатств и положения в обществе? Конечно, образ Абу Арваха — во многом собирательный. В нем есть черточки и некоторых ныне здравствующих в Алжире людей.

Сказанное очень характерно для творческой манеры Ваттара. Он обычно берет в качестве прототипа того или иного образа хорошо известного ему человека, а затем «оснащает» его различными чертами характера (и даже подробностями личной судьбы), отсутствовавшими у данного конкретного лица, но не противоречащими внутренней логике развития его духовного мира.

— Вы, очевидно, догадываетесь, — говорит Ваттар, — что герой романа «Туз» Зейдая — это один известный деятель освободительного движения в нашей стране. Конечно, в романе вовсе нет точного описания его жизни и характера, да и погиб он совсем не так, как Зейдан. Но в основном Зейдан списан с него.

Ваттар считает, что «Туз» больше удался ему не с точки зрения литературной техники, а в плане разработки сюжета и реалистического отображения событий революционной войны 1954–1962 гг. Для него, как для ветерана этой войны, суровая правда о ней чрезвычайно важна. Поэтому его суждение о том или ином алжирском литераторе, затрагивающем тему войны, неизбежно включает оценку личного участия данного литератора в событиях, еще сравнительно недавно занимавших главное место в жизни любого алжирца. «Но ведь он не участвовал в революции!» — с возмущением говорит Ваттар об одном таком литераторе, претендующем на роль революционного «мемуариста». И этим оказано все.

Ваттар недавно сдал в издательство новый роман — продолжение «Туза». Но действие его происходит уже не в годы борьбы за освобождение, а в десятилетие после провозглашения независимости Алжира (1962–1972). В центре повествования — новый герой. Он также во многом напоминает и своей личной судьбой, и чертами характера реально существовавшего человека, большие заслуги которого перед антиколониальным движением 30 —40-х годов неоспоримы.

— Но это, конечно, лишь прообраз, — поясняет Ваттар. — Обстоятельства сейчас иные. Жизнь ставит новые, во многом более сложные задачи. Однако каждое поколение алжирцев должно знать, с кого «делать жизнь», кому подражать. Я считаю, что герои, подобные Зейдану, действуют, должны действовать и в наши дни.

Сейчас писатель работает над новым романом, в основе которого — судьба бывшего директора театра. Он бросает свое дело и стремится найти себя, изменить свою судьбу, что ему в конечном счете удается, но чрезмерно дорогой ценой. Судя по словам Ваттара, роман будет написан в той же (если не в еще более усложненной) манере, что и «Землетрясение». На предположения о реальном прототипе героя писатель отвечает почти озорной улыбкой:

— Да, это и тот, и другой, и даже более известный человек, чем вы думаете. Это они все вместе, это их драма, их метания и искания, очень показательные для нашего времени и наших проблем.

Мы прощаемся с гостеприимным хозяином и начинаем снова преодолевать то «резкие подъемы», то «неожиданные спуски», вспоминая шутливые предостережения и широкую, добрую улыбку Тахара Ваттара, талантливого писателя, обаятельного человека и большого патриота своей родины, за свободу, которой он сражался с оружием в руках. За то, чтобы жизнь на земле родины была лучше, Ваттар сегодня сражается как художник и гражданин.

Глава 5 КОРОЛЕВСТВО ПЯТИ СТОЛИЦ

Государства с двумя столицами — не такая уж редкость. А вот пять столиц, как в Марокко, встретишь не всюду. Это королевство прославили в средние века три города — Фес, Марракеш и Мекнес, поочередно бывшие центром державы, простиравшейся в свои лучшие времена от Триполи до Толедо. В память об этом они ныне так и называются — «имперские города». Короли Марокко любят эти символы своей былой моши и сохраняют в них официальные резиденции. Есть в королевстве и постоянная «административная», как говорят марокканцы, столица — Рабат. Наконец, страна имеет еще и пятую, экономическую столицу — Касабланку, которая по числу жителей превосходит первые четыре, вместе взятые.

Наша делегация Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами осенью 1980 г. побывала во всех марокканских столицах. Читать и слышать о них мне доводилось не раз, в том числе во время более ранних поездок в Тунис и Алжир. Эти страны вместе с Марокко и похожи друг на друга, и не похожи. Особенно заметно это было в Рабате, с которого мы и начали свое путешествие.