Старина и новь Магриба - [29]

Наконец мы подходим к расположенной неподалеку самой старинной Великой мечети Алжира — Джамаа аль-Кебир. Она возведена в 1096 г. на руинах христианской базилики древнеримского Икозиума, когда-то стоявшего на месте города Алжира. Считается первым в Алжире памятником культовой архитектуры эпохи Альморавидов и сохранила простоту «мусульманского пуританства» Магриба XI в.

— Эта мечеть, — говорит гид, — самая древняя в городе. Ее мимбар — образец орнаментального искусства времен Альморавидов. Вместе с тем внутри опа почти лишена украшений.

Смотрим на голубую кайму под фризом, на ряд подковообразных зубчатых арок («пристроены позднее», уточняет гид), на зигзагообразный узор над входом и массивный четырехгранник минарета с небольшой башенкой.

— Минарет пристроен в тысяча триста девяносто третьем году зайянидским эмиром Абу Ташфином, — говорит гид. — Однако с тех пор он столько раз переделывался, что стал совсем не похож на прежний.

Поскольку Аззеддину заверяет нас, что внутри мечети для нас мало интересного (у меня сложилось впечатление, что он просто не хотел, чтобы мы липший раз мозолили глаза верующим), мы не заходим в Джамаа аль-Кебир. Однако обращаем внимание на то, что около нее народу больше, чем возле Джамна аль-Джадид, и народ этот более похож на верующих: в основном мужчины (но есть — и мусульманки с закрытыми лицами), пожилые и среднего возраста, в белых джеллябах и тюрбанах, красных бабушах и фесках с кисточкой. Нигде в столице Алжира, даже в самых темных закоулках Касбы, «не встретишь сразу так много людей в традиционной мусульманской одежде.

Знакомство с традиционной одеждой и архитектурой мусульманского Алжира мы продолжили на другой день в Музее этнографии, расположенном на вилле Бардо (название — от дворца тунисских беев, так как вилла была выстроена для одного из них, укрывавшегося в XVIII в. в Алжире). Изящные арки различной формы, прямые, витые или ребристые колонны, цветной мрамор пола и внутреннего дворика, пилястры и резьба по гипсу, мозаика всевозможных оттенков и рисунков, великолепно выполненные ромбовидные фигуры и решетки на окнах, сосуды из стекла и бронзы — все это впечатляет настолько, что забываешь о роскошном саде, через который мы попали в музей, об изразцах и узорах внешнего убранства фасада, наконец — о расположенных в пристройке к главному зданию экспонатах раздела доисторического периода.

— Вилла Бардо, — говорит нам довольный произведенным впечатлением Аззеддину, — один из лучших в Алжире образцов мавританской архитектуры. Это выработанный андалусскими эмигрантами в Тунисе в пятнадцатом столетии стиль возведения загородных вилл для знатных особ. Здесь просто интересно побывать, даже не знакомясь с музеем. Недаром почти все французские писатели, художники и композиторы, посещавшие Алжир, обязательно приходили сюда.

Надо сказать, что раздел этнографии, открытый для обозрения с 1926 г., весьма гармонирует с характером архитектуры виллы. Здесь выставлены образцы одежды различных районов Алжира (Кабилии, Сахары, Мзаба, Тлемсена и др.), их оружия, украшений. Воссоздан с помощью гипсовых фигур своеобразный облик алжирского гарема турецкой эпохи: три женщины в ярких костюмах беседуют друг с другом. В основу положена известная картина Делакруа, но гид вполне серьезно замечает:

— А в Мзабе и сейчас это можно увидеть.

Мы вышли из музея на улицу. Город-лестница наряду с чисто эстетическими достоинствами имеет и очевидные практические минусы. Попав под дождь, мы сразу же оценили неудобства передвижения по наклонному мокрому асфальту и скользким ступенькам лестниц. И все же после всего увиденного нам очень не хотелось уезжать из города, в 13 километрах от которого, рядом с поселком Зеральда, был расположен наш туристический комплекс. Издали он напоминал Касбу: скопление одинаковых свежеоштукатуренных кубиков и призм, унылое геометрическое однообразие которых нарушалось лишь полукруглыми пятнами окоп и проходов к морю. Комплекс в Зеральде, как и другие (в Типазе, Моретти), представляет собой попытку одного из главных строителей новых кварталов Алжира, французского архитектора Фернана Пуйона, создать «гармонию традиции и модернизма». Результат, на мой взгляд, не очень удачен, так как Пуйон не сумел в нем воплотить ни живописности традиционного зодчества, ни комфорта современных зданий. И если еще в жару, когда комплексы набиты битком, здесь как-то можно жить, ибо море — рядом, то в холодном и промозглом декабре мы основательно мерзли в Зеральде и чувствовали себя неуютно.

На краю Сахары

Рано утром отправляемся в поездку по стране. Еще до нашего отъезда Зеральду покидает несколько автобусов, заполненных крестьянами в традиционных джеллябах, белых и желтых тюрбанах. Они едут на очередную конференцию по аграрной революции, которая тогда продолжалась уже второй год. Определенный опыт у Алжира в этом деле есть: даже между столицей и Зеральдой мы успели заметить несколько государственных хозяйств, обычно названных именем одного из шахидов — погибших героев революции. Проехав залитый декабрьским дождем город Алжир, направляемся сначала на восток, а потом на юг страны. По пути Аззеддину рассказывает о населении и нравах столичной области, называет города, которые мы проезжаем: