Конструктора воздушных трактов в технофетишизме не отставали от теплотехников. Они сделали широкие воздушные тракты с объемными фильтрами очистки. В результате все это не сильно снижало давление в воздушном тракте — потери мощности двигателя не превышали одного процента по сравнению с тремя-пятью в других танках. На выхлопных трактах они тоже оторвались от души, дав тот же один процент потери мощности по сравнению с двумя-тремя на других танках.
Все эти конструкторские ухищрения потребовали дополнительного места в объеме танка, но дали нам прибавку мощности двигателя до десяти процентов — буквально на пустом месте, которое занимали все эти воздуховоды.
В носу танка разместились фрикционы, коробка передач, сцепление — если там что полетит — быстро все-равно не починишь — придется снимать краном лобовую плиту. Поэтому эти узлы делали с большим запасом прочности, подвели трубки смазывающей и охлаждающей систем. Все это хозяйство заняло два метра по длине танка. Следующие полтора занял — слева — водитель, посередине и справа — топливные баки. Их емкости хватит на 500 километров марша. Моторно-трансмиссионное отделение и баки были отделены от остального объема стальными перегородками, так что возможный пожар не перекинется в обитаемое пространство и к боекомплекту. И дальше шло боевое отделение. Погон башни был диаметром почти два метра. Башня получилась просторной. Слева находилась часть боеукладки на 30 выстрелов и заряжающий. Посередине — пушка — ее разместили точно по центральной линии, так что башня не испытывала перекосов при выстрелах и поворотах. Справа ближе к лобовой броне сидел наводчик а за ним — командир танка. Слева — заряжающий — там ему было удобнее действовать правой рукой. В кормовой нише, которая чуть выступала назад за габариты танка, находилось еще 40 выстрелов. Получилось довольно сбалансированно. С пушкой был спарен 7,62мм пулемет, который мог ограниченно поворачиваться и вручную заряжающим — это повышало оперативность переноса огня по сравнению с жестко спаренным с пушкой пулеметом, когда изменение направления стрельбы управляется механизмами наводки пушки. Очень полезное свойство при борьбе пехотой — зачистке траншей, ходов, окопов, кюветов. Сверху башни на турели установили 12,7-мм пулемет для отражения воздушных атак и вообще для стрельбы чем по-серьезнее, но когда пушка будет перебором. Снизу в корме находилась дверь эвакуации экипажа. Еще два люка были на крыше башни и один — снизу, на дне. Можно было надеяться, что все, кроме мехвода, смогут быстро покинуть танк, да и ему оставалось много путей — и назад, и вниз, ну и через верхний люк, но там он будет под огнем.
Командир мог осматривать местность через вращающийся перископ — это было лучше командирской башенки по степени уязвимости от огня, наводчик — через прицел, мехвод — через перископические щели — широкую вперед, поуже — налево-назад. что происходило справа он видеть не мог — не получалось протянуть к нему визуальный канал. То есть в боковых и лобовом листах никаких прорезей и отверстий не было — все смотрели только через перископы на верхних листах корпуса и башни. Это несколько снижало возможности наблюдения, но мы компенсировали это широкими углами обзора и большим количеством наблюдательных приборов. Зато повышалась технологичность из-за отсутствия необходимости прорезать отверстия в толстых бронеплитах — вес отверстия были выполнены в сравнительно тонких верхних листах, и значительно повышалась устойчивость к вражескому огню — мы не раз при обследованиях подбитых немецких танков видели, как снаряд либо раздвигал стенки одной из многочисленных смотровых щелей, либо, даже не проникнув внутрь а просто взорвавшись рядом, поражал осколками и ударной волной экипаж.
Система пожаротушения была автоматической — если температура становилась больше двухсот градусов — срабатывали датчики — в моторно-трансмиссионном — углекислотные, в боевом и у мехвода — порошковые. Респираторы были штатным оборудованием танкистов, как и шлем, и полужесткие накладки на плечи и локти, поэтому временное задымление практически не мешало дыханию. Зато с такой автоматической системой удавалось вовремя потушить возникающий пожар, что давало экипажу время выбраться из подбитого танка или поехать дальше, если возгорание было некритичным и не было следствием серьезных повреждений. Иногда экипаж продолжал бой и в подбитом танке — если он не подвергался обстрелу с флангов — лобовая проекция была надежно защищена практически от всех противотанковых средств — вплоть до 88мм зенитки.
Танк был рассчитан на танкистов ростом до 170 см — для мехводов и до 175 — для остальных членов экипажа. Можно было сажать и 180, но им уже придется беречь голову, что может помешать в бою. Остальным в танк лучше не соваться — наставят шишек и все-равно толком воевать не смогут. Зато высота машины получилась 210 сантиметров — очень небольшая для такой серьезной техники.
Широкие гусеницы позволяли танку проходить по довольно ненадежной почве — давление на грунт было даже меньше, чем у знаменитого своей проходимостью Т-34, даже если сдвинуть его траки друг относительно друга для повышения проходимости — у нас и ширина гусеницы была пятьдесят пять сантиметров, и длина опорной поверхности больше. Башню сделали одинаковой ширины, безо всяких сужений вдоль корпуса — по нашим прикидкам, так будет меньше подставляться ее бок — чтобы выйти на нормальную позицию для стрельбы в бок, немцам придется сместиться минимум на тридцать градусов относительно фронта. Для тридцатьчетверки с ее скошенными вперед скулами башни было достаточно и пятнадцати градусов, что безопаснее для немцев — меньше отрыв от своих позиций.
