Станкевич. Возвращение - [108]
Многие из них были реальным «опровержением» польской повстанческой мифологии. Литература справедливо вынесла им однозначно суровый приговор, но, по существу, так и не занялась художественным исследованием этих «лишних людей», выломавшихся из круга польской демократической или консервативно-патриотической традиции. Е. Рыльский такое художественное исследование предпринял. И оно, на мой взгляд, оказалось не просто удачным, интересным и новаторским вкладом в польскую литературу, но затронуло проблемы более общего свойства, способные, думается, привлечь внимание и советского, в первую голову, конечно, русского, читателя…
Станкевича мы встречаем на Украине в дни, когда гражданская война уже подходила там к концу. В каком-то хуторе этот белый офицер, схваченный красными, ворвавшимися туда совершенно неожиданно, коротает ночь в овине. Его ждет допрос в штабе и неминуемый расстрел. Но он не дотягивает до утра, умирает. Это своего рода обрамление повести «Станкевич», в которой писатель рассказывает непростую и небанальную историю — судьбу одинокого человека, коему задолго до описываемых событий все вообще стало безразлично.
Задолго до этого, в 1864 году, на глазах совсем еще ребенка Губерта Станкевича казаки зарубили его отца, человека уже больного, участника январского восстания 1863 года, разгромленного царизмом. Мальчик, по сути дела, тогда так ничего и не понял. Десяти лет от роду он уехал из родных мест — уехал из «русской Польши» в собственно Россию. Здесь он выучился, сделал недурную карьеру и хотя не стал русским, но, по его же словам, врос в Россию.
Врос спокойно, естественно, без особых раздумий и рефлексий, врос, как деревце, перенесенное из одной почвы в другую. Станкевич — очень живая, кажется, знакомая русскому читателю фигура, некая диковинная смесь чеховских и купринских офицеров. Но он все же еще не русский, хотя уже и не поляк. Его мать, вышедшая затем замуж за русского интеллигента, осела в Москве. И после ее смерти отчим передает Станкевичу обращенное к нему письмо-завещание отца, хранившееся у матери. Написанное в традициях и слогом польского романтизма, слогом взволнованным, возвышенным и уже давно обветшавшим, оно не более чем удивляет Станкевича, как нечто, тщетно пытающееся разбудить в его душе то, чего там или уже нет, или никогда не было вовсе. «Видишь ли, сынок, — наставлял из могилы отец совсем ему, по существу, незнакомого взрослого человека, — на картах Польши нет. Потому что кровавые захватчики разорвали ее на части. Но до той поры, пока мы носим ее в своем сердце, Польша есть. Мы должны ради нее работать и ради нее бороться, ибо она есть».
Однако для героя Е. Рыльского эти слова, кажущиеся ему — и не без оснований — старомодными, напыщенными, слишком громкими, были пустым звуком. Ибо не было у Станкевича в душе Польши, «польская мифология», ее язык, ее «знаки» остались для него диковинными, непонятными, чужими. Приехав в отпуск в Варшаву и отправившись затем в родные свои околицы, он почувствовал себя как человек, попавший за границу. Разговоры, наряды, литургия вечеров и встреч в усадьбах со щемящими песнями повстанцев, с предложениями остаться здесь и работать ради возрождения Польши представляются Станкевичу нелепостью, вызывают не интерес даже, а вялое удивление — чувство, знакомое посетителям музеев, равнодушным к пестрой и пыльной старине.
И другой герой Е. Рыльского — Рогойский из повести «Возвращение» — точно так же не понимает, не может и не хочет понять ни тех, кто рядится в национальные одежды, чтобы насолить российскому полицейскому, ни тех, кто уже в свободной, межвоенной Польше упивается восторгом по поводу возрождения Родины.
Оба героя Е. Рыльского — «люди без корней». Польша, исконная их родина, которая томилась в неволе и которую они покинули детьми потому просто, что так, а не иначе сложились жизненные обстоятельства, — Польша стала для них совершенно чужой землей, а Россия, приютившая их и даже к ним благоволившая, второй родиной для них не стала. Это страшный, может быть, самый страшный и чудовищно развращающий душу тип одиночества. Увы, XX столетие с его бурями и драмами, с его апокалипсическим насилием и презрением к человеку, прикрываемым прославлением массы, превратилось в своего рода гигантский инкубатор, рассадник такого рода «одиночества».
Питомцы этого инкубатора напоминают чем-то традиционных эгоистов, эгоцентриков, космополитов, но, строго говоря, подобные привычные квалификации не очень им по мерке. Станкевичи и Рогойские — скорее опустошенные, несчастные, хотя и крайне опасные своей агрессивной никчемностью люди. Многие из них превращаются в холодных, расчетливых и жестоких игроков, а нередко и марионеток в чужой игре. И потому их, как правило, мало интересуют дела и судьбы и той земли, к которой они случайно приросли, и той, которую они случайно отринули. Их притягивает, как, скажем, Станкевича, бильярд, но даже не результат партии, а лишь сам механизм игры.
Механизм игры… Он единственно притягивал к жизни и героя повести «Возвращение», младшего современника Станкевича, Максимилиана Рогойского. Как, впрочем, и всех его предков: прапрадеда — жулика, конокрада, оборотистого мужика, пришедшего на польские земли невесть откуда и приведшего с собою жену невесть какого роду-племени, — основателя династии Рогойских; деда, записавшегося за взятку в дворянство; отца, гуляку и драчуна, отказавшегося вести благопристойную шляхетскую жизнь, одичавшего и обезумевшего после бессмысленных зверств, скандалов, драк, скончавшегося в одиночестве тридцати с небольшим лет.
В романе крупного венгерского прозаика рассказывается о славном историческом прошлом венгерского народа — провозглашении Венгерской советской республики в 1919 году. Автор убедительно показывает, как установление пролетарской диктатуры всколыхнуло все слои тогдашнего венгерского общества, а ее притягательные идеи привлекли на сторону революции не только широкие массы рабочих и крестьян, но и представителей интеллигенции. Роман предназначен для массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.