Станислав Говорухин - [3]

Он смотрит. Выражение, видимо, нравится. Потом это забывается. А дальше он что-то такое делает, чтобы поддержать имидж этой великой чик-бляк, чик-блям, блям-блям сумки, которую они несут по первому снегу через белоснежный болшевский поселок к Дому творчества.

* * *

Станислав Сергеевич, он, конечно, человек уникальный. Его очень часто не понимают. Очень часто поругивают или просто в открытую ругают, говорят: «Как это Говорухин… интеллигенция… как это вообще… что это?..» И его это никогда не волновало. Вообще, удивительная часть Славиного существа в том, что, сколько я ни видел его в разных ситуациях, — а я его в каких только ситуациях не видел, — я не могу припомнить ни одной ситуации, в которой Говорухин поступал так или иначе, потому что хотел этим кому-то понравиться. Вот чего не было — того не было. Никогда никому он не хотел понравиться, и уж тем более не предпринимал для этого каких-либо деяний. Не было этого. Правда, я не упоминаю прекрасную часть человечества. Тут действуют совершенно другие законы: и тяготения, и притяжения, и «нравится не нравится, спи, моя красавица». Там другое. Но в нашей обыденной унисексной жизни никогда он никому не хотел нравиться. Но поступал всегда так, как считал нужным поступить, и говорил то, что считал нужным сказать. И единственное, кому он хотел понравиться, наверное, за всю эту жизнь, — это внутреннему себе. То есть Говорухин, конечно, есть Говорухин — тот, который ходит среди нас. Но еще колоссальный, огромный Говорухин — это тот, который нам неизвестен. Какие-то зарницы и отблески этого внутреннего Говорухина до нас долетают, особенно в том, что он делает.

* * *

Но это, в общем, как бы тайна… А тайна эта велика и очень интересна. Говорухин по природе своей — творец, мама и папа его создали как художника. Он художник, настоящий художник. То, что он, так сказать, последние несколько десятилетий очень занят на руководящих государственных постах — он человек государственный, конечно. И тем не менее в любой момент, когда представляется возможность снять картину или начать ею заниматься или писать сценарий, вся государственность с него слетает и возникает этот маниакальный взгляд художника, которому дается возможность сейчас сделать что-то художественное. И он это свое существо художника потрясающе реализовывает. Ведь мы очень часто говорим: «А зачем ты это сделал?» И упускаем самое главное… А зачем ты сделал «Место встречи изменить нельзя», зачем ты сделал «Вертикаль», зачем ты сделал «Так жить нельзя»? Причем еще даже острим. Вон я помню, на «Мосфильме» в самые такие трудные дни перестройки он снял документальную картину. У нас в объединении он сделал картину, которая называлась «Россия, которую мы потеряли». И весь «Мосфильм» одно и то же говорил: «Говорухин сделал картину. А как называется? Называется она несколько сложно, она называется „Россия, которую мы потеряли, а Говорухин нашел“». И вот на такого рода шутки и прибаутки наша вечно дружественная общественность очень способна и ценит такого рода шутки. Но тем не менее он сделал более двадцати картин как режиссер, как соавтор сценария, как сценарист. Он просто потрясающе плодовитый художник!

* * *

Но что удивительно, Станислав Сергеевич еще и превосходнейший актер, просто превосходнейший актер. Причем он актер до мозга костей, потому что даже появление его на студии, в объединении у себя — оно всегда носит необыкновенный шарм артистизма. Причем полузабытого артистизма, потому что то, как он носит собственный костюм, как носит кепку, пальто и шарф, как он курит трубку, — это не манерничанье, это выражение Славиного артистизма.

Вертикаль

На съемках «Ассы»…

* * *

Вот имел я возможность снимать Славу в довольно всем запомнившейся роли. Он играл Крымова в «Лесе» — основного такого протагониста всех добрых сил. Во-первых, это была целая история, как я уговаривал его сниматься в этой самой «Ассе», потому что я знаю Славин характер… Однажды на «Золотом орле» он говорил, что нужно для его жены Гали специально учредить какую-нибудь «Серебряную орлиху» и вручить ей, потому что она живет уже несколько десятилетий с человеком с самым дурным характером, который я только видел в своей жизни. Просто… дурнее говорухи некого характера нет ничего. Причем я даже не могу сформулировать, в чем дурость состоит. Она как бы есть, но формулируется с трудом или же не формулируется вообще. Во всяком случае, если это нужно сформулировать для каких-то рейтинговых вещей, то это будет его высочайший рейтинг. Сформулировать его сможет только Галя, за что, я повторяю, ей нужно вручить «Серебряную орлиху». При этом при всем, значит, Станислав Сергеевич очень ну добрейший и замечательно понимающий живую жизнь, живые страсти, живых людей человек. Но ему необходимо посмотреть на выражение наших лиц вокруг него, точно так же ему необходима время от времени такая как бы монстрообразная, так сказать, манера что-нибудь такое выкинуть, чтобы запомнилось на всю жизнь. При этом при всем это никак не выражает Славу. Таня Друбич, которая замечательно к нему относится, потому что его знает почти что так же хорошо, как и я, в силу того что снималась у него в «Десяти негритятах». Она относится к нему вообще с чрезвычайной нежностью и приязнью.