Стальные псы - [11]

– Не знаю, – ответил он.

– Но ничего хорошего?

Он пожал плечами, пытаясь найти подходящую ложь. Его разум молчал; в отчаянии он ударил себя по лбу кулаками.

Она испуганно отпрянула:

– Аандред, что это? – со стороны входа донесся грохочущий стук.

– Охотник! Мы пришли за своим подарком!

Это был скользкий голос Мерма. Король троллей вышиб дверь и ввалился в помещение, сопровождаемый двумя своими подданными.

Мерм начал протискиваться мимо Аандреда. Глаза тролля сверкали от триумфа и предвкушаемого наслаждения.

– Как весело, как весело, – приговаривал он, протягивая руки к Санди Гаро.

Казалось, время встало. Целую вечность Аандред смотрел в ее неверящее лицо – широко раскрытые зеленые глаза, бледный, напряженный рот. Мгновение кончилось; он взревел и отшвырнул прочь Мерма.

Король троллей врезался в стену, потом отпрыгнул, дрожа, его отвисшая пасть яростно дергалась:

– Ты осмелился? Дроам накажет тебя. Но сначала накажем тебя мы! – Он выхватил из-за пояса железную дубинку, как и двое его приспешников.

Собаки, рыча, наваливались на свои решетки. Аандред почувствовал, как его ярость вспухает красивой, беззвучной вспышкой, осветившей все темные закоулки его души. Он щелкнул предплечьем, коснулся переключателя, и решетки открылись. Собаки метнулись вперед и налетели на остолбеневших троллей. Все трое умерли, не успев издать ни звука.

Псы начали играться с кусками пластика, искореженными стальными стойками, клубками проводов и гидравлическими трубками, издавая радостный собачий гвалт.

– Вот видишь, – сказал Аандред. – Какие хорошие собаки. Какие преданные. – Он ждал, сгорбясь от ужаса, реакции Дроама.

Когда она пришла, он упал, корчась, среди собак. Боль окутала Аандреда с такой интенсивностью, что лишила способности мыслить. Прошло какое-то время и он смог понять слова Дроама:

– Направляйся в зал, Охотник. Доставь свою пленницу живой; и захвати своих ничтожных, убогих зверей.

Боль накрыла на один последний, обжигающий момент, затем пропала.

Он с минуту валялся на полу, собираясь с силами, а собаки с тревогой обнюхивали его. Затем страх заставил его подняться на ноги.

– Я не рискую ждать, Санди Гаро. Дроам зовет меня – и тебя. И собак. – Огромная печаль охватила его, заполнив пустоту, оставшуюся после боли.

Он без усилия вел ее на поводке к Залу для аудиенций. Ее лицо все еще было бледным от страха, но она шла уверенно, с высоко поднятой головой.

– Что оно сделает? – спросила она.

– Дроам накажет меня, – сказал он. Собаки чувствовали его настроение и держались рядом, бросая на него обеспокоенные взгляды.

– Как? Болью?

И этим тоже, подумал он.

– Оно убьет собак. Оно знает, что я ценю, оно знает, как лучше всего причинить мне боль.

Они остановились перед высокими дверями Зала для аудиенций.

– Что оно сделает со мной? – спросила она.

Он положил руку на большую серебряную рукоятку.

– Я думаю, тебя ждет смерть, Санди Гаро. Если у меня будет шанс, я постараюсь сделать ее более легкой.

Ее лицо исказилось, но лишь на мгновение. Затем она кивнула, и по губам у нее скользнула едва различимая улыбка. Аандред распахнул дверь, и они вошли внутрь.

В дальнем конце зала тело Дроама расхаживало взад-вперед торопливыми, мелкими шажками.

– Иди сюда, – проревел он, и сейчас этот голос не был таким уж прекрасным. – Иди сюда быстрей. Есть вещи, которые я должен сделать этими руками.

Аандред глянул вбок. Она дрожала, но держала себя в руках. Замечательно, подумал он. Восхитительно.

Когда они проходили мимо светящегося нексуса, его рука нырнула в набедренный отсек и выхватила оттуда магический шар. Не давая себе времени на раздумья, он тем же стремительным движением перебросил его через ограждение в нексус. Крошечный гомункулус внутри шара пронзительно завизжал. Аандред крикнул:

– Взять!

Немедленно Дроам начал убивать его, и он ощутил, как умирает его тело. Но прежде чем он окончательно умер, Дроам переключил свое внимание на собак.

Однако было уже поздно. Только одна собака напряглась и забилась в судорогах в середине прыжка, зато остальные успели упасть на силовой пузырь. Пузырь схлопнулся с сухим, щелкающим хлопком, и псы свалились на поверхность мозга Дроама. Они преследовали шар, барахтаясь в тонких кристаллических нитях, и раскололи интеллект Дроама на облако сверкающих осколков.

Аандред, вздрагивая и стуча руками по полу, смог приподняться и встать на колени. Неподвижная туша Дроама валялось на полу, лицом вниз. По залам и коридорам замка поползла опустошенность, пока не заполнила каждую нишу и проем этого громадного сооружения. Первые слабые крики донеслись до его ушей.

По прошествии довольно длительного времени, рыжеволосый мальчик, лет десяти, вел свою младшую сестренку по тропинке через зеленый лес. Тропинка привела их к каменной скамье, на которой сидела статуя из черного металла. Рука статуи устало покоилась на загривке ржавеющего стального пса; две такие же, разъедаемые ржавчиной собаки лежали у ног статуи. Лицо у статуи было безумным, свирепым, со страшными, сверкающими глазами и девочка испугалась.

– Какой урод, – сказала она.

– Нет, – строго произнес мальчик. – Никогда так не говори! Когда мы впервые попали в Неверленд, он со своими псами убил сотню чудищ, а остальных не подпускал близко, пока они не сломались. Без него мы бы все погибли.