Сталин - [32]

Гельфанд предупреждал, что в отличие от украинских или финских социал-демократов «русская социал-демократическая партия никогда не встанет на позицию, враждебную русской империи». Другими словами, Гельфанд предупреждал о патриотизме русских и советовал направить усилия сначала на свержение правительства и заключение мира, а уж затем на разрушение империи.

Гельфанд просил 20 миллионов марок, для начала ему выделили один миллион, потом финансирование продолжилось. В конце 1915 года было выделено еще 40 миллионов марок. Говоря о германских деньгах в русской революции, следует упомянуть, что Берлин потратил на так называемую «мирную пропаганду» около 382 миллионов марок, причем в Италии и Румынии средств было израсходовано больше, чем в России.

К тому же все усилия Гельфанда привлечь на свою сторону Ленина не увенчались успехом.

В конце мая 1915 года Гельфанд разыскал Владимира Ильича в одном ресторане Берна, где часто бывали российские эмигранты. Гельфанд изложил свои взгляды на возможность революции в России в результате победы Германии.

Ленин достаточно грубо оборвал беседу, заявив, что считает собеседника агентом немецких социалистов, ставших шовинистами, и не хочет с ним разговаривать.

Однако Гельфанд не опустил рук. Он организовал в Копенгагене «Институт причин и последствий войны» и привлек к сотрудничеству ряд социал-демократов и через него вел нелегальную торговлю с Россией, получив из германского государственного казначейства пять миллионов марок и специальные лицензии на проведение экспортно-импортных операций.

Гельфанд поставил дело с размахом, охватив торговлей Голландию, Турцию, Англию, Северную Америку, Румынию, Болгарию. Основные операции совершались в России: туда поставлялись станки, химикалии, лекарства, хирургические инструменты. Из России в Германию поставлялись зерно, медь, олово.

Эта торговля велась в условиях полной торговой блокады Германии и полублокады России (традиционные торговые пути через Черное море и западную границу были прерваны).

Глава восьмая

Генералы предлагают Николаю II диктатуру. Заговор англичан. Убийство Распутина. Февральская революция

Империи оставалось два года жизни. Но в 1915 году ее гибель не была предопределена, до роковой развилки еще не дошли.

В августе 1915 года по инициативе умеренных кругов Думы и Государственного совета возник так называемый Прогрессивный парламентский блок. Его программа не была открыто антиправительственной, а предлагала улучшение государственного управления, что означало качественно новое оппонирование власти.

Монархия явно не справлялась с управлением — такой вывод можно сделать из предложений блока. Шесть думских фракций, около 300 из 420 депутатов, вошли в него, и три группы членов Госсовета (левые, центр, беспартийные).

В ответ Николай II провел в Ставке совещание Совета министров, на котором заявил, что отдаст все свои силы достижению победы, но не допустит в военное время политической борьбы. Были уволены в отставку министры, которые «стояли за уступки блоку», в том числе ближайший соратник Столыпина А. В. Кривошеий.

Впрочем, Николай II не был последователен. Вместо того чтобы распустить Думу, ставшую центром оппозиционности, он сохранил ее. Для примера, в Австро-Венгрии рейхстаг в 1914–1917 годах не работал, а в Англии были запрещены все забастовки.

С каждым месяцем войны оппозиционные настроения от Думы через огромную сеть структур Военно-промышленного комитета и Общеземского союза с его восемью тысячами организаций с сотнями тысяч работающих проникали в общество все глубже. Они охватывали и офицерский состав армии.

Впрочем, оппозиция, опиравшаяся на активность буржуазных слоев, была разнородна и не консолидирована. Главная линия раскола проходила между петербургской финансово-промышленной группой, чьи интересы переплелись с интересами правящей бюрократии и иностранным капиталом, и московской промышленной группой, представлявшей национальных производителей³⁹. Москвичи не получили должного доступа к военным заказам, а петербуржцы, многие из которых были связаны с французским банковским капиталом, наоборот, за счет этих заказов значительно укрепили свой экономический и политический потенциал. Надо ли говорить, что «лучшие люди» Первопрестольной и вместе с ними провинциальная буржуазия относились к правительству очень критически?

К 1914 году 55 процентов российских ценных бумаг принадлежали иностранному капиталу, внешний долг превышал 5 миллиардов рублей, при этом национальный доход страны (1913) составлял 16–18 миллиардов рублей. Правительство не могло не прислушиваться к мнению зарубежных инвесторов, несмотря на то, что их интересы часто выражали деятели оппозиции. Так, члены совета Азово-Донского банка А. И. Каминка и С. Г. Поляк являлись членами ЦК кадетской партии, а руководство партии лоббировало интересы банковской группы французских Ротшильдов и, в частности, бакинского нефтяного концерна Ротшильдов.

Но правительство все же смогло перестроить экономику страны.

Если принять экономическое производство 1913 года за 100 процентов, то дальнейшее экономическое развитие страны будет выглядеть следующим образом: 1914 — 101,2 процента, 1915 — 113,7 процента, 1916 — 121,5 процента, 1917 — 77,3 процента