Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948 - [40]
«Мы же, со своей стороны, были заинтересованы в использовании курдов в проводимой нами линии по ослаблению английского и американского влияния в странах Ближнего Востока, граничащих с Советским Союзом, – пишет в своих мемуарах Павел Судоплатов. – Я объявил Барзани, что советская сторона согласилась, чтобы Барзани и часть его офицеров прошли спецобучение в наших военных училищах и академии. Я также заверил его, что расселение в Средней Азии будет временным, пока не созреют условия для их возвращения в Курдистан»[206]. Однако «временное» растянулось очень надолго. Сталин так и не принял никаких решений по использованию курдов, а после его смерти политика СССР в регионе окончательно склонилась к дружбе с арабскими государствами.
Курдский вопрос – строительство независимого курдского государства – не решен и по сей день. При этом курды, расселенные на территории Турции, Ирака, Ирана и Сирии, активно используются всеми игроками этого региона для достижения собственных целей. К примеру, сын того самого курдского лидера Мустафы Барзани[207], Масуд Барзани, является главой Демократической партии Курдистана. Родился он в августе 1946 года в том самом городе Тебризе, где через год иранская армия повесит руководителей Мехабадской Республики. Уже в наши дни в ходе войны в Ираке и Сирии он провел референдум об отделении от Ирака Иракского Курдистана и создании независимого курдского государства. На Востоке свои традиции – именно сын легендарного для курдов Мустафы Барзани возглавил руководство этого самопровозглашенного образования. Когда в сталинские времена советские офицеры общались с пришедшими в СССР курдами, они были крайне удивлены тем, что они целовали своему вождю руки и совершенно не собирались «пропитываться» духом марксизма-ленинизма…
Сталин и деятели искусства
Взаимоотношения Сталина с деятелями культуры вполне достойны отдельной книги, и даже не одной. Тема поистине бездонная. Нас же эти отношения, беседы и встречи интересуют с точки зрения того, какие вопросы формулировал глава государства, о чем говорил и думал. Вождь прекрасно понимал, что некоторые важные темы сами собой подниматься не будут, что художникам нужно ставить задачи. Поправлял, если видел, что фильм или книга рассказывают не то, не о том или не так. Это не значит, что глава государства диктовал авторам, что делать. Это значит, что он понимал важность информационного поля. Сегодня нас не удивляет невероятная синхронность западных медиа в освещении тех или иных событий. Речь даже не об оценках и акцентах в подаче новостей, а об удивительной согласованности разных средств массовой информации. Казалось бы, вообще никак не связанных между собой структур. Только обострились отношения с Ираном, а на экранах уже идет фильм про спартанцев, где жители Древней Персии (то есть Ирана) выглядят кровожадными чудовищами. А в компьютерной игре за несколько лет до войны в Сирии главного террориста зовут Асад. Случайности? Нет, постановка задач производителям игр, фильмов, книг из одного центра. Вот именно так пытался действовать Сталин, после него в СССР никто этого не делал на таком уровне…
9 августа 1946 года Сталин выступил на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б), где поведал о «халтуре» известных режиссеров. Его слова звучат актуально и сегодня:
«Получается общее впечатление, что постановщики и режиссеры очень мало работают над предметами, которые хотят демонстрировать, очень легко относятся к своим обязанностям. Я бы сказал, что иногда эта легкость доходит до преступности. Люди предмет не изучают, дело не представляют, а пишут сценарий. Это недобросовестное отношение. Возьмите хороших постановщиков, режиссеров, того же американца Чарли Чаплина. Два-три года человек молчит, усиленно работает, добросовестно изучает технику, детали дела, потому что без деталей никакое дело не может быть изучено, и хорошего фильма без деталей сделать нельзя. Детали надо изучать…
Взять хотя бы фильм “Адмирал Нахимов”. Пудовкин – способный постановщик и режиссер, дело знает, но на этот раз не удосужился как следует изучить дело. Он решил так: я – Пудовкин, меня знают, напишу, и публика “глотнет”, всякий фильм будут смотреть. Изголодались люди, любопытства, любознательности много и, конечно, будут смотреть. А между тем теперь у людей вкусы стали квалифицированнее, и они не всякий товар “глотнут”. Люди начинают отличать плохое от хорошего и предъявляют новые требования. И если это дело пойдет дальше, а мы, большевики, будем стараться развивать вкусы у зрителей, я боюсь, что они кое-кого из сценаристов, постановщиков и режиссеров выведут в тираж. В фильме “Нахимов” тоже имеются элементы недобросовестного подхода постановщиков к изучению того предмета, который они хотели показать. На всяких мелочах отыгрываются, два-три бумажных корабля показали, остальное – танцы, всякие свидания, всякие эпизоды, чтобы занять зрителя. Это, собственно, не фильм о Нахимове, а фильм о чем угодно, с некоторыми эпизодами о Нахимове. Мы вернули фильм обратно и сказали Пудовкину, что он не изучил этого дела, не знает даже истории, не знает, что русские были в Синопе. Дело изображается так, будто русские там не были. Русские взяли в плен целую кучу турецких генералов, а в фильме это не передано. Почему? Неизвестно. Может быть, потому, что это требует большого труда, куда легче показать танцы. Одним словом, недобросовестное отношение к делу, за которое человек взялся, к делу, которое будет демонстрироваться во всем мире…»
